— В плане?
— В прямом. Я говорила, что у неё есть мужчина. Так вот, этот мужчина служит в отделе правопорядка.
— Ты уверена? — подался он вперёд.
— Более чем. Это ведь и многое объясняет.
— Не многое, но… — Цертенькоф перевёл взгляд на Кондрата. — Что думаешь по этому поводу?
Кондрат несколько секунд задумчиво смотрел куда-то вдаль, прежде чем ответить.
— Ты говоришь, что мэра лишат должности, верно?
— Да, в скором времени, — кивнул он. — По крайней мере, мне так сказали.
— То есть, он лишится и иммунитета, так? И допросить можно будет уже без какой-либо опаски.
— Хочешь ускорить процесс? — уточнил Цертенькоф.
— А есть такая возможность?
— Не знаю. Пока отчёт уйдёт в столицу, пока вернётся, это всё время. Много времени. Как бы они хвосты не подчистили к тому моменту или того хуже, не разбежались, почувствовав, что пахнет жаренным.
— Но можно отыграть от обратного, — внезапно произнесла Дайлин. — Место он так или иначе потеряет. Но вопрос в том, сядет ли он после этого или нет? Он может потерять место, но остаться на свободе и дожить оставшиеся дни в покое. А может, наоборот, отправиться в такие места, что предпочёл бы смерть. Предложим сделку на информацию.
— А смысл? — спросил Цертенькоф. — Мы и так всё узнаем, если вытащим всю информацию из женщины, а там повяжем уже всех без каких-либо сделок. А предложим сделку, как ты предлагаешь, и ублюдок избежит плахи.
— Да, но кто сказал, что тот человек, которого она назовёт, признается и сдаст всех? — не согласилась Дайлинна.
— Будем выбивать уже правду из него.
— Он служащий, скорее всего, страж правопорядка.
— Но не мэр, не судья и не глава отдела, — отмахнулся он. — С этим будет гораздо проще.
— А вдруг это не он? — не успокаивалась она. — А что, если они просто делили кровать и это здесь ни при чём?
— Да как ни при чём? Всё говорит именно о том, что через эту Вачински всё и вызнали.
— И так будем поочерёдно выбивать из каждого? А если эти сектанты поймут, что мы близки к раскрытию, и разбегутся? А так нам не придётся каждого допрашивать. Получим признание из первых рук и сразу посадим всех причастных. Быстро и просто. А здесь даже не факт, что ещё выйдем на кого-нибудь.
Два варианта. Или выбивать правду из женщины, или сразу идти к заказчику.
С одной стороны, если прижать Сицим Вачински, то она сдаст того, кто из неё выудил информацию, а тот в свою очередь и убийцу, — если он сам и не есть убийца, — и заказчика. Вариант действительно рабочий, если он сработает именно так, как они представляют.
Если же идти к мэру, то при сделке тронуть его уже нельзя будет, а значит он уйдёт от наказания. Однако это те показания, которые стопроцентно посадят всех остальных в то время, как показания женщины могут ни к чему не привести. Она назовёт имя человека, а тот или умрёт к тому моменту, или сбежит.
Да и если быть откровенным, Кондрат по определённым причинам не поддерживал допрос женщины. Поэтому в споре он встал на сторону Дайлин.
— Лучше сразу получить показания против всех, чем вытряхивать из каждого. Ещё получится, что мы их допрашивали, а это был обычный мужчина, который просто с ней спал без задней мысли, — произнёс Кондрат.
— Вот, я о том же! — обрадовалась Дайлин.
— И ты отпустишь одного из этих ублюдков? — уточнил Цертенькоф.
— У нас нет гарантий, что это не совпадение, — ответил Кондрат. — Оступимся, затянем с допросом или ошибёмся, и они или разбегутся, или подчистят все хвосты. А тут можно прижать здесь и сейчас, из первых рук, так сказать.
— Ладно, как скажете, — вздохнул Цертенькоф. Идею он их не поддержал, но и спорить не стал.
На этом они и порешили. Вместо того, чтобы по одному вылавливать и выбивать информацию, медленно продвигаясь вперёд, сразу начать с головы, а вернее, с тех, кто непосредственно и точно с этим связан. Так было банально надёжнее, не говоря о том, что лишний раз пытаться никого не придётся.
Они пришли к мэру в ратушу уже на следующий день. Ратуша пребывала в каком-то напряжении, которое висело в воздухе, словно невидимая паутина. Людей в коридорах не было, администратор на стойке встретила их подозрительным и затравленным взглядом, будто боялась стать их следующим клиентом.
Мэр города, Ефенсоуз, работал в кабинете на самой вершине этой пирамиды, переделанной под нужны новой империи. Кабинет на самой вершине, к которому вела небольшая узкая лестница, занимал почти весь этаж — в остальной части расположился предбанник с секретаршей, которая попыталась их остановить, когда они пришли.