От него буквально разило вселенской скорбью и болью. Настолько сильно, что это даже можно было почувствовать, стоя рядом. Он смотрел на них пустым и затуманенным взглядом, будто не мог понять кто перед ним стоит.
— Дайлин Найлинская и Кондрат Брилль, Специальная Служба Расследований Империи Ангария, — представилась Дайлин.
— И чё? — буркнул он.
— Мы хотим поговорить о вашей дочери, — произнесла он твёрдым голосом.
— Я уже говорил со стражами, — бросил он в ответ и попытался закрыть дверь, но Дайлин помешала этому. Будучи настолько пьяным, он бы вряд ли справился даже с ребёнком.
— И поговорите с нами, — с холодом произнесла она.
И в ответ получила порцию холодного взгляда и явное нежелание отвечать на какие-либо вопросы. Здесь уже вмешался Кондрат, понимая, что такими темпами они добьются от отца погибшей лишь молчания.
— Мистер Юнгрел, в первую очередь примите наши соболезнования. Я не буду лгать, мы не сможем прочувствовать всю ту боль, которую вы сейчас испытываете, как бы мы не хотели. И единственное, чего вы сейчас хотите, это просто никого не видеть и забыться. Однако, ради вашей дочери и возмездия тем подонком, которые это сделали с ней, я попрошу вас ответить на несколько наших вопросов, — тихо попросил он.
Дайлин даже удивилась, насколько мягко может иногда говорить Кондрат.
— Думаете, я не знаю, что всем не насрать на моё горе? — посмотрел он Кондрату в глаза.
— Нет, мистер Юнгрел, не насрать, — твёрдо ответил он. — Именно поэтому стражи правопорядка запросили помощь у специальной службы расследования, чтобы она лично взяла под контроль это дело. Поэтому мы здесь. Потому что такое бесчеловечное жестокое убийство молодой девушки не должно остаться без наказано.
— И что вы сделаете? — негромко спросил он.
— Всё, что в наших силах, чтобы убийцы отправились на плаху, а вы лично смогли за этим наблюдать с первых рядов.
— Он должны сдохнуть в муках! — прорычал он.
— И они сдохнут в муках, собственных соплях и слезах, мистер Юнгрел. И для этого мы должны поговорить с вами.
Тот стоял неподвижно несколько секунд, после чего посторонился в сторону, пропуская их внутрь. Они расположились на кухне за столом, среди бутылок, едкого запаха алкоголя и горя, которые пропитали эти стены.
За допрос вновь взялась Дайлин, и первые вопросы были стандартны, кто он и когда видел в последний раз свою дочь.
— Вечером. Когда ложились спать… — пробормотал он.
— То есть, вы видели её в доме? — уточнила Дайлин.
— Да, она пошла к себе, как только мы пожелали друг другу доброй ночи, — кивнул он.
— И она не выходила из комнаты?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да, я уверен! — рявкнул он зло. — Половицы скрипят! Я бы сразу услышал, как она выходит! И она прекрасно знает, что гулять ночью нельзя!
Дайлин так и подмывало как-то жёстко ответить ему, но поймав предостерегающий взгляд Кондрата, сдержалась.
— Почему она тогда оказалась на улице?
— Да я откуда знаю⁉ Вы мне скажите! Пришли такие расфуфыренные, как на праздник, и чё-то тут ещё мелите! Лучше бы шла сопли подтирать, а не пытаться строить из себя сыщика!
Дайлин явно не хватало терпения. Слишком молодая ещё, чтобы оставаться хладнокровной в таких ситуациях. Ну, все они были новичками и все были нетерпеливыми, так что ничего страшного. Главное, чтобы была способна к обучению. А пока пусть смотрит и запоминает.
— Прощу простить нас за глупые вопросы, мистер Юнгрел. Но нас здесь не было, и потому нам важна каждая мелочь, которая кажется очевидной. Позвольте лишь спросить, она хоть раз убегала из дома ночью?
— Нет, никогда… — покачал он головой, будто выдохся после того, как сорвался на Дайлин.
— А у вашей дочери был молодой человек?
— Нет, не было. Она не какая-то там шлюха, — взгляд остановился красноречиво на Дайлин. — Она была примерной дочерью. Я вложил всё в её воспитание, когда её мать умерла. Она бы не стала шляться по ночам или зажиматься с каким-нибудь мужиком.
— И врагов у неё не было?
— Нет, не было, — рыкнул он. — Она была примерной девочкой. Работала только в моей лавке и ходила с подругами под моим или чьим-то надзором.
— Понимаю, — кивнул Кондрат. — Мы можем осмотреть её комнату?
— Зачем? — обернулся мистер Юнгрел к нему.
— Так положено. Это можем сделать мы, аккуратно, ничего не трогая без вашего разрешения. Или это сделают потом стражи правопорядка, а они всё верх дном перевернут. Если, конечно, мы не осмотрим комнату при вашем присутствии и не скажем, что в этом нет необходимости.
После смерти детей их комнаты становились для родителей едва ли не священным алтарём, и сама мысль о том, что комнату перевернут сверху донизу, привела бы любого в ужас. Для них это было как осквернение могилы. Поэтому Кондрат знал, на что давить, и получил положительный ответ.
Убитый горем отец провёл их через дом к комнате Ингрид и вошёл внутрь. Когда Дайлин вошла внутрь, Кондрат задержался около двери. Он потрогал задвижку с внешней стороны, пощёлкал ей, будто играл и лишь после этого вошёл следом.
Огляделся.
Комната была типичной и довольно уютной. Тут даже ковёр на полу был, что было редкостью. Явно неплохо зарабатывали. Кровать, шкаф, стул, даже небольшое зеркало у стены. Отец явно баловал дочь, так как подобная мебель стоила денег.
— Мы можем заглянуть в шкаф и ящики под ваши присмотром? Ничего переставлять не будем, — пообещал Кондрат.
— Это необходимо? — глухо спросил мистер Юнгрел.
— Да.
— Ладно…
Вместе с Дайлин они заглянули в шкаф, заглянули в шкафчики туалета, посмотрели под кроватью. Кондрат посмотрел на окно, обратив внимание на то, что оно было заколочено. Пока Дайлин разглядывала вещи девушки, Кондрат разглядывал с интересом заколоченное окно, после чего переключился на остальную часть комнаты.
— Во сколько вы ложитесь, мистер Юнгрел? Вы и ваша дочь?
— В десять вечера.
— Всегда?
— Да, каждый день, — вздохнул он. — Ложились…
Когда всё было осмотрено, он кивнул ей на выход.
— Спасибо, мистер Юнгрел, за то, что вы приняли нас. Мы сейчас же уходим, но надеемся, что в случае необходимости вы ответите на ещё несколько вопросов, если они возникнут, — произнёс он.
— Уходите… — только и ответил мужчина.
Они вышли на улицу и лишь отойдя от дома на почтительнее расстояние, Кондрат спросил:
— Ну что скажешь?
— Что скажу? Что он тот ещё мудак, вот что я скажу, — резко ответила она, гордо тряхнув головой. — Когда он сказал про шлюх, то явно имел ввиду меня.
— Убитые горем родители зачастую бывают неадекватны, — ответил он. — Это надо просто принять и относиться к ним как к душевнобольным.
— Это уже точно… — она явно не понимала, каково это, и оставалось надеяться, что не поймёт на своём опыте. — А девушка… Ну обычная девушка. Я ничего примечательного не заметила, однако отец её явно баловал. Буквально окружил заботой. Косметика, причём не дешёвая для смердов, книги, одежда — он не экономил на дочери, когда весь остальной дом выглядит очень скромно. Она по меркам местных жила в роскоши. А ещё он не знал, что она сбегала из дому. У меня лишь вопрос, зачем и как?
— Потому что его дочь уже давно повзрослела и не хотела жить под слишком навязчивой опекой отца.
Дайлин на мгновение смолкла, после чего произнесла:
— Что-то мне не нравится, куда это идёт.
— Тут вряд ли есть что-то криминальное, — успокоил её Кондрат. — Просто отец слишком сильно заботился о дочери. Я бы сказал, гиперконтролировал.
— Зачем?
— Подозреваю, из-за смерти жены. Такое случается. Всё внимание переключается на ребёнка, и родитель начинает его не только очень баловать, как не балуют других, но и опекать так, что буквально лишает какой-либо свободы. Ты заметила? — взглянул Кондрат на Дайлин. — На двери была задвижка.
— Да, снаружи, мне это показалось странным, — кивнула Дайлин. — И окна были заколочены.