(91) В 1909 г. Эллис работал над книгой «Русские символисты. Константин Бальмонт. Валерий Брюсов. Андрей Белый» (М., Мусагет, 1910).
(92) Конкретные обстоятельства инцидента Эллис сообщает в письме к Брюсову от 20 августа 1909 г.: «Случалось, что у меня под руками находились дубликаты книг, одна книга музейская (по требованию), другая моя. Дело в том, что, вклеивая вырезку ради стр. 100, я гублю при вклейке и стр. 101. Поэтому у меня очутились два экземпляра симфоний А. Белого. Я по ошибке вырезал и вклеил открыто музейским клеем при чиновниках и солдатах две цитаты из музейского экземпляра. <…> Однажды, придя в музей, я не нашел своей папки с рукописями. Она была у Кваскова, который вежливо указал мне на мою ошибку. Я сейчас же съездил в „Скорпион“ и вернул свежие экземпляры книг (1 стр. из „Кубка метелей“, друга(я) из „Северной симфонии“). Дело кончилось, и я продолжал заниматься и успел закончить свой труд. Все остальное — анонимный донос одного из чиновников <…> В настоящее время специальная следственная комиссия при Музее после 3-кратного допроса меня, ревизии всех бывших в моем пользовании за целый год книг и всех рукописей и вырезок пришла к выводу, что ущерб, нанесенный мною музею, = 90 к. за переплеты двух „симфоний“. И… все. По требованию контроля дело передано прокурору, который, конечно, его прекратит» (ГБЛ, ф. 386, карт. 109, ед. хр. 44).
(93) Вопреки этим утверждениям, А. И. Цветаева свидетельствует, что И. В. Цветаев испытывал к Эллису симпатию: «…что папа жалует Эллиса — зналось: увидев его, он что-нибудь говорил доброе <…>» (Цветаева А. И. Воспоминания. М., 1983, с. 304). В. И. Цветаева в неизданных «Записках» также подтверждает, что «отец благоволил Эллису как человеку одаренному, образованному» (Каган Ю. М. И. В. Цветаев. Жизнь. Деятельность. Личность. М., 1987, с. 140).
(94) Рассказывая Белому об обстоятельствах инцидента в недатированном письме, Эллис сообщал: «Вчера вдруг получаю письмо из Парижа от старшей дочери Цветаева, Маруси, моей большой поклонницы. Она все узнала от Аси, которая, кажется, не понимает серьезности дела. Маруся мне пишет, что она, веря в меня и не требуя никаких доказательств, считает своей обязанностью сделать все, чтобы меня спасти. „Если с вами что-либо сделают, я застрелюсь!“ — пишет она… „Вас не смеют судить, и если бы вы раскрали 1/2 музея, то все равно они не смеют вас судить!“… Она пишет, что немедленно едет в Россию и „пойдет на все“… Быть может, это детская, смешная греза, но меня это тронуло до невыразимости. Я, впрочем, думаю, что она может повлиять на отца» (ГБЛ, ф. 25, карт. 25, ед. хр. 31). Пересказываемое Эллисом письмо М. И. Цветаевой, видимо, не сохранилось.
(95) Белый утрирует реальное положение дел; сведения об инциденте в большинстве случаев сообщались в общей подборке городских новостей и никаким особым образом не акцентировались.
(96) Суд чести Общества периодической печати и литературы, состоявшийся 7 ноября 1909 г. (председатель С. А. Муромцев, товарищ председателя Н. В. Давыдов, члены суда Л. М. Лопатин, П. Н. Малянтович, Н. В. Тесленко), признал, что факт вырезания двух страниц из книг Белого не представляется «актом сознательно злонамеренным, а тем менее актом кражи, как об этом сообщалось во многих органах периодической печати, свидетельствует, однако, о крайне небрежном отношении Л. Л. Кобылинского (Эллиса) к имуществу, составляющему общественное достояние» (Русские ведомости, 1909, № 260, 12 ноября, с. 5).
(97) Уже в первые дни после обнародования инцидента М. Ф. Ликиардопуло писал Белому: «В публике творится нечто ужасное, ни с кем нельзя почти говорить, чтобы не нарваться на оскорбления. Приводится, конечно, довод, что „Весы“ и „Скорпион“, так отстаивающие культуру и уважение к книге, терпят среди своих человека, и т. д.» (ГБЛ, ф. 25, карт. 28, ед. хр. 21). 23 августа 1909 г. он же сообщал Брюсову в Париж: «…дело страшно раздули. <…> положение дел в течение 2–3 недель было ужасно. Каждого почти открыто называли вором, обобщая дело Эллиса и казус с Бальмонтом (Чуковский в „Речи“ обличил Бальмонта в плагиате в статье о Уитмене, напечат(анной) в „Весах“)» (ГБЛ, ф. 386, карт. 92, ед. хр. 23). Эллис выражал протесты в связи с газетными передержками со страниц «Весов» (1909, № 7, с. 104; № 10–11, с. 178–179).
(98) См.: «Война и мир», т. 3, ч. 3, гл. XXV.
(99) В этой статье, опубликованной без подписи (автором ее был Е. Л. Бернштейн-Янтарев) в «Голосе Москвы» 8 августа 1909 г. (№ 181, с. 2), не только тенденциозно подавался «возмутительный для культурного человека факт порчи книг и кражи целых страниц из национального книгохранилища», но и сообщались сведения и слухи, не имевшие к этому делу отношения: о том, что «за г. Эллисом давно и довольно прочно установилась репутация человека некорректного, неискреннего, несвободного в своих литературных мнениях и симпатиях», что «крупная и некрасивого характера ссора» с Брюсовым «не помешала г. Эллису стать впоследствии другом и верным рабом г. Брюсова», что якобы «он когда-то в университетской библиотеке вырезал целую главу из редкого собрания сочинений Канта» и т. п.
(100) См.: Дорошевич В. Кандидат. — Русское слово, 1909, № 261, 13 ноября, с. 2.
(101) С. П. Мельгунов был членом Народно-социалистической партии (энесы).
(102) Гучковская газета — «Голос Москвы» (А. И. Гучков был лидером партии октябристов). В одной из заметок, появившихся в этой газете в связи с эллисовским инцидентом, говорилось о символистах в целом: «…в среде этих писателей были не только плагиаторы, но просто воры. Вот, например, г. Эллис. <…> Что могут сказать все эти Андреи Белые и Иваны Серые в защиту своего друга г. Эллиса? Послушаем» (Летописец. Шарлатаны. — Голос Москвы, 1909, № 180, 6 августа, с. 4).
(103) Статью «Господин Эллис» Е. Л. Бернштейна (Янтарева), напечатанную в «Голосе Москвы», третейский суд определил «написанною в недозволительном тоне оскорбительных сообщений и намеков, не имеющих отношения к факту порчи книг и в то же время рисующих всю личность Л. Л. Кобылинского в небла:-говидном свете, что заслуживает осуждения с точки зрения добрых литературных нравов» (Русские ведомости, 1909, № 260, 12 ноября, с. 5).
(104) «Центрифуга» — литературная группа, возникшая в Москве в 1913 г. на почве объединения участников символистского кружка «Лирика» (С. П. Бобров, Б. Л. Пастернак, Н. Н. Асеев) с поэтами футуристического направления (Божидар, К. А. Большаков и др.). См.: Флейшман Л. История «Центрифуги». — В его кн.: Статьи о Пастернаке. Bremen, 1977, с. 62 — 101.
(105) А. М. Кожебаткин вел секретарскую работу в «Мусагете» в 1909–1911 гг., В. Ф. Ахрамович — с 1911 г.
(106) Ахрамович был секретарем Ритмического кружка при «Мусагете», возглавлявшегося Белым, в 1910–1912 гг.
(107) Планами создания журнала Э. Метнер делился с Белым в письме из Германии от 3 сентября 1909 г. (ГБЛ, ф. 167, карт. 5, ед. хр. 11) ив последующих письмах.
(108) См. выше, примеч. 6.
(109) Намерение начать деятельность «Мусагета» как нового журнала на первых порах было довольно твердым. «Журнал будет, и теперь, кажется, „безвозвратно“, — сообщал Э. Метнер Эллису 26 августа 1909 г. — <…> Надеюсь, что „Весы“ будут прикончены. Это необходимо, чтобы наследовать их подписчиков. Необходимо поставить журнал солидно, но без всякой роскоши» (ГБЛ, ф. 167, карт. 6, ед. хр. 13). Однако в ходе последующих обсуждений идея создания журнала временно была отринута. «Журнал не будет, а лишь книгоиздательство», — извещал 2 ноября 1909 г. В. О. Нилендер Б. А. Садовского (ЦГАЛИ, ф. 464, он. 2, ед. хр. 148).
(110) «Серебряный голубь» публиковался в «Весах» (1909, № 3, 4, 6, 7, 10–11, 12) по мере готовности очередных глав.