– Замолвишь за меня словечко там? – Илья поднял глаза к небу. – К ангелу прислушаются.
Али резко, с визгом шин затормозил, зашипел какие-то неизвестные мне ругательства. Нас с крепышом кинуло на передние сиденья. Далеко впереди улица была перегорожена грузовиком, слышались выстрелы и бегали люди в натянутых на лица арафатках.
– Налево! Налево гони, Али! В улицу! – Илья весь подобрался, внимательно рассматривая обстановку.
И дальше началась настоящая гонка по узким, пыльным улицам.
– Через старую кузню выедем. Они справа прорвались, наврятли весь город в кольцо взять успели.
– Если мост не взорвали.
– Не взорвут. Это единственный. Сами себе яму рыть не будут.
Мужчины переговаривались, а я сидела вцепившись руками в сиденье и сжав зубы так, что ломило скулы. Только бы успеть! Только бы вырваться из города!
– Ангел, у тебя платок есть?
– А? – вопрос был настолько неожиданный, что я не сразу поняла его смысл.
– Платок на голову есть?
Я кивнула. У меня их было несколько. Выходить в город с непокрытыми волосами – себе дороже. Тем более, такими светлыми, как мои. Я помню, с каким удивлением рассматривали и трогали мои волосы местные женщины, когда однажды я недостаточно хорошо спрятала их под шёлковую ткань. Благо это случилось в местной школе, куда я бегала в библиотеку, и учителя были женщинами.
– Есть!
– Спрячь волосы. Если скажу "пригнись", сразу падаешь на пол, скажу "беги" – бежишь, скажу "ложись" – лежишь. – инструктировал меня Илья, я кивала, судорожно запихивая под платок, разом ставшие непослушными, волосы.
– Не трусь, Ангел, прорвёмся! – Илья улыбался, но взгляд выдавал внутреннее напряжение и всю серьёзность ситуации. – Нам бы только из города вырваться! А там…
Как только мы проскочили мост через узкую, мутную речку, Илья достал старенький кнопочный телефон и набрал по памяти номер.
– Это Рысь. Мы выехали из города. Следуем через Кафрух. С нами гражданские.
Крепыш внимательно слушал оппонента на другом конце, кивал, отвечал коротко и по существу.
– Так точно, всё сделал. Успел. Да. Город уже заняли. Пришлось уходить по другому маршруту. Гражданская. Девушка. Ангелина. Как фамилия? – это был вопрос уже ко мне.
– Корзун. Ангелина Владленовна Корзун. Стажёр. – я невольно отчеканила, повторяя ритм разговора Ильи.
Что ему отвечали, я не слышала, но надеялась, что что-то хорошее, спасительное. С каждой секундой моё напряжение и страх нарастали. Илья вертел головой, изучая обстановку вокруг пустынной дороги, на которой наш автомобиль был виден как на ладони, внимательно слушал говорившего и внезапно отключился, даже не попрощавшись.
– Али, давай в направлении Суррани. Там должно быть ещё свободно. Нам навстречу вышлют группу. – Илья хлопнул, тихо ругающегося по-арабски, водителя по плечу и снова повернулся ко мне.
– Я ни разу не видел тебя в консульстве, недавно приехала? Чем ты здесь занималась? Что за стажировка?
– Я приехала две недели назад. Изучаю арабский. – понимала, что пытается отвлечь, но мне было не на шутку страшно и сосредоточиться на светской беседе не получалось. За каждым чахлым кустом, каждым придорожным камнем, поворотом мне грезились боевики с арафатками на лицах и автоматами в руках.
Зачем я только сюда приехала? Лучше бы послушалась отца и полетела к нему. В далёкую, но безопасную Австралию. И понимала, что всё равно ни под каким предлогом не сделала бы этого. Слишком свежа была рана, сильна обида за маму. Я никогда не прощу его! Того, как он поступил.
– На переводчика учишься? – не унимался крепыш. – Будешь с арабского переводить?
Машину нещадно трясло на неровной, разбитой дороге, но мы мчались на сумасшедшей скорости, спеша быстрее убраться от границы и захваченного города. Чтобы не прикусить язык на колдобинах, я крепко сжимала зубы.
– Буду литературным переводчиком. Книги переводить, статьи. Но не с арабского, это так, просто увлечение. С европейских языков.
– И много языков знаешь?
– Шесть. В разной степени.
Илья присвистнул и с интересом уставился на меня.
– Как столько умещается в твоей прекрасной головке? Первый раз встречаю умную блондинку, да ещё такую красивую.
Я только что зубами не заскрежетала от затёртого до дыр пошлого стереотипа. И этот туда же.
Отвернулась к окну, потеряв всякий интерес к разговору. Гораздо больше меня волновал вопрос, далеко ли мы уехали? Это уже безопасная зона? Нам ещё грозит столкнуться с боевиками, перешедшими границу? Сколько мы уже в пути? Час или больше?