Я ведь картинно закрыла обидчиво ладошками, личико свое. Типо я обилась, я дефачка маленькая!
- Ты чудо! - И лёгкие озорные смешинки, в стальной радужке глаз Его, заплясали радостный танец.
- О! Я кажется, заболела, амнезией, скоропостижной! Может мне, сначала, скажут, на кой я тут есть, и вообще, зачем вся эта клоунада??
- Ух, Сердце с перцем! А ты ничего, так, смелая! И не падешь в обморок, не визжишь, от страха. Да и напыщенной дуры, в тебе, нет. Умна, право, не сильно образована и язык дивен. Но это поправимо.
- И с каких беников мне пугаться? Ну, олень, ну дядь, теперь. Мне вот узнать бы, что там под одеждой, а то вот реальность эта, уже точняком испугать, смогёт. Хватит, зрила, у моего Буланчика, когда он кобылку бурую, кажись Единию, узрел... Огогоюшки, из него как полезло, мама не горюй! Может оно и у Оленей не менее, и вот куда это всё? Вдруг оно в меня не влезет?? И что делать? Не, жить то можно, а вот деток поди и нельзя получить...
Глаза Рассола округлились до предела.
-Так ты гад, ещё и мысли читать умеешь????- ярко и громко подумала я.
- Я не гад ,я кажется олень. - И он рассмеялся, нежно и красиво.
Пока это было оказалось, что мы, наконец, подошли к замку.
Большие массивные двери, с элементами ковки украшали Центральный вход.
Вошли, и сразу заметно, как четыре разных коридора, разбежались в разные стороны, от нас, стоящих в центральном холле. И «рассольник» куда-то меня далее понёс.
В конце второго левого коридора была дверь. Вела она в комнатёнку. В ней делушка согбенный, сухонький. Похожий у соседа перед двором подметал.
- О Великий Осирикус. Я привёл её. –красивым мягким голосом проговорил дядь.что продолжал стоически держать мою тушку на своих руках.
-Ну как привёл, точнее, было бы сказать донёс, - думаю я.
- Это, кто есть тут? –я. Громко.
Осирикус встал и поднявши указательный перст на левой руке в потолок произнёс дивное.
- Авасия кериа лог!
- Бамбарбия киргуду. – ответил мой мозг, ну ни чё более умного, ляпнуть, пусть и мысленно, он не нашёл.
Тут рассольник, как закружит на одном месте. Смеясь, громко и при этом сильно вминая меня в себя.
А дедуля вытаращится на меня.
- Эй, дедуля! Вы, как почётный член Пенсионного фонда, день добрый! Может, вы сначала мене всё объясните, а потом будете проговаривать тайные глаголы??
О, дедулю первого включило.
- Наш мир создали двое, из ничего, Он и Она. Но они до сих пор управляют миром нашим. Это было обращение к ним. Как Хвала, за то, что Вы нашлись.
- Эм, я? Погоди, дедок, я не терялась. Мне вон оленя погладить захотелось, да поездить, на нём. Всё. Ну?
- Странно... И что, ни призывов не было? Ни желания, быть правительницей? - он удивлённо.
- Я? Эм, нет, я такая дура, что по наивности мужу, что таки меня умотал на свабдю, с моим телом, таки отписала всё. А он гад. Взял юристов, своих, да и прихватизировал. Всё. Так что, назад вроде мне и некуда. Но, ни топиццо, ни перемещать сюда я не желала.
- Дивно. Да, вот, так которая сделала всё, дабы быть его женою, таки тоже оказалась сволочью, она сбежала. С казною и его братцем. Не родным. Но сути, это не меняет.
- Так Вы оборотни? – я.
- Фу, мадам, какая гадость. Нет, это скорее наваждение. Ну, что вы меня зрили и ощущали, аки зверя. Всякости тут есть. Только тут мир проще и умнее, нет той сказочно магичной дури, чего не меряно, в мире Вашем - и он нежно опустил меня на земь...
***
Да, пусть времена тут не так считают. Пусть единицы измерения тоже не те. Но есть то, что будет всегда и везде.
Конечно, ей, как всякому живому человеку, хотелось плакать. Ведь, сейчас она была жутко одинока. Да, у них всех есть мир, их мир, в котором так легко и понятно. Они все это знают, и знают, что это их мир. И он и куда не денется, может даже не изменится в нём ничего быстро и много. Может им это и не выгодно, но иного нет, и не предвидится.
Так горько и гадко, не было наверно ещё в Ваське, ну на сердце, со смерти отца...
И миловидная девчушка рухнула на пол и зашлась горькими слезами. И эти слёзы значили многое, что она одинока, что она брошена. Ей плохо и тошно, от оторванности везде. И от ужаса, что нигде она и не нужна.
Ея радостно обманули, попользовались и бросили. Хотя и ранее ей приходилось зрить, что мир вокруг Васеньки не так нежен и хорош.
Что дворник дед Иван, оттого и дворник, что его выкинули внуки из квартиры, а бывшая жена и из дачи. Оттого и пашет, аки раб бесправный, так и ещё ему ничего не светит...
Как и ей, сейчас, последнее предательство, таки сломило ея, и она теперь не девочка, а тёть, грубо и жестоко проученная судьбою...