– Еще полмиллиграмма адреналина, и подымай заряд до четырехсот.
– Оставь, Филипп, это бессмысленно, она умерла. Что ты творишь…
– Заткнись и делай, что говорят!
Фрэнк пожал плечами, ввел новую дозу препарата в перфузионную трубку, зарядил дефибриллятор. Он установил пороговый показатель на 400 миллиампер; Стерн, даже не сказав «В сторону», послал разряд. Под воздействием силы тока грудная клетка резко оторвалась от земли. Линия осталась безнадежно прямой. Филипп и не глянул на нее, он и так знал это еще до того, как в последний раз применил электрошок. Филипп ударил кулаком по груди женщины.
– Черт, черт!
Фрэнк схватил Филиппа за плечи и с силой сжал.
– Прекрати, Филипп, ты слетел с катушек, успокойся! Зафиксируй смерть, и сворачиваемся. Ты начинаешь сдавать, тебе пора отдохнуть.
Филипп был весь в поту, глаза блуждали. Фрэнк повысил голос, обхватил двумя руками голову друга, заставив того сосредоточить взгляд.
Он еще раз приказал Филиппу успокоиться и, поскольку никакой реакции не последовало, дал ему пощечину. Филипп покорно принял удар. Фрэнк смягчил тон: «Идем в машину, приятель, возьми себя в руки».
Филипп, стоя на коленях и скрючившись, тихо произнес: «Семь часов десять минут, скончалась». Потом, обратившись к полицейскому, который, затаив дыхание, все еще держал бутыль для переливания, сказал: «Увозите ее, все кончено, мы больше ничего не можем сделать». Филипп поднялся, положил руку на плечо напарника и повел его к машине скорой помощи. «Пошли, мы возвращаемся».
Они двинулись с места, тыкаясь в разные стороны, как будто не понимая, что делают. Полицейские проводили врачей взглядом, посмотрели, как они забираются в машину.
– Чего-то с лекарями неладно! – сказал один из полицейских.
Второй глянул на коллегу:
– Ты когда-нибудь работал по делу, где ухлопали кого-то из наших?
– Нет.
– Тогда тебе не понять, каково им. Давай, помоги мне, подымаем ее осторожненько и кладем в машину.
«Скорая помощь» уже завернула за угол, когда полицейские подняли безвольное тело Лорэн, уложили на носилки и прикрыли одеялом.
Несколько задержавшихся зевак разошлись – смотреть больше было не на что.
В машине, после долгого молчания, Фрэнк заговорил первым:
– Что на тебя нашло, Филипп?
– Ей нет тридцати, она врач, она слишком красива, чтобы умереть.
– Но именно это она и сделала! Ну красивая, ну врач! Она могла быть уродиной и работать в супермаркете. Это судьба, и ничего тут не попишешь, пришел ее час… Вернемся – иди поспи, постарайся выбросить из головы все это.
В двух кварталах позади них полицейские выехали на перекресток как раз в тот момент, когда какое-то такси решило проскочить светофор на желтый свет. Взбешенный полицейский ударил по тормозам и включил сирену, таксист остановился и рассыпался в извинениях. Из-за толчка тело Лорэн сползло с носилок. Надо было его поправить. Оба полицейских перебрались назад, тот, что помоложе, взял Лорэн за щиколотки, старший – за руки. Лицо его застыло, когда он глянул на грудь молодой женщины.
– Дышит!
– Что?
– Говорю тебе, дышит. Гони в больницу!
– Это ж надо! Я сразу понял, что врачи чокнутые.
– Молчи и рули. Ничего не понимаю, но они обо мне еще услышат.
Полицейская машина вихрем обогнала «скорую помощь» под изумленными взглядами двух интернов – это были «их полицейские». Филипп хотел было включить сирену и пуститься вслед, но его напарник начал возражать, он был совершенно вымотан.
– С чего они так понеслись? – спросил Филипп.
– Откуда я знаю, – ответил Фрэнк, – может, это и не те. Все на одно лицо.
Десять минут спустя врачи припарковались рядом с полицейским автомобилем, дверцы которого так и остались открытыми. Филипп вышел из машины и направился в приемный покой неотложки. Все убыстряя шаг, еще не дойдя до стойки регистратора и даже не поздоровавшись, он обратился к дежурной:
– В какой она палате?
– Кто, доктор Стерн? – спросила медсестра.
– Молодая женщина, которая поступила только что.
– В третьем блоке, к ней прошел Фернштейн. Она вроде из его бригады.
Подошедший сзади полицейский хлопнул Филиппа по плечу:
– Вы чем думаете?
– Простите?
Простите, простите, да хоть сто раз простите! Толку-то! Как он мог заявить, что женщина мертва, если в полицейской машине она дышала? «Вы отдаете себе отчет, что, если бы не я, ее живой запихнули бы в холодильник?» Ничего, он это дело так не оставит!