Я особенная. У меня тоже бывают личные кошмары.
— Пэт, — сказал Атилас, отрываясь от книги после того, как я минут десять ерзал на диване в тщетных попытках устроиться поудобнее. — Как ты думаешь, ты могла бы перестать биться, как выброшенная на берег рыба?
— Я пытаюсь устроиться поудобнее.
— Мне следовало бы предположить, что последних десяти минут будет достаточно, чтобы убедить тебя в тщетности этих усилий.
Я снова угрюмо села.
— Диван сегодня, блин, просто неудобный, вот и всё.
— В самом деле? — сказал Атилас, слегка приподняв каштановые брови. — Обычно на другом конце находится вампир, и места значительно меньше. Можно предположить, что ты уже привыкла к нехватке места и тебе трудно адаптироваться ещё раз.
— Не следует быть самонадеянным, — сердито сказала я ему. — В любом случае, даже когда он там не сидит, его запах остаётся, и он занимает достаточно места.
Это было правдой: Джин Ён, возможно, и не сидел со мной на диване два дня назад, но запах его одеколона всё ещё чувствовался, и можно сказать, что он занимал пространство, которое я ему не позволяла занимать.
— В таком случае, может быть, ты будешь так любезна приготовить чай? — предложил он.
Я сразу же встала. Вообще-то в последнее время Атилас нечасто просил меня заваривать чай, что было необычно. Вероятно, он всё ещё восстанавливался после последней драки, в которой участвовал, несмотря на то что внешне выглядел нормально. Кроме того, в последние пару дней он был немного тише, и это беспокоило меня по многим причинам.
Когда я вернулась с чайным подносом, он всё ещё читал, но у меня было ощущение, что он не полностью поглощён своей книгой. Пытался ли он избежать разговора со мной или дал мне понять, что я могу говорить, а он ответит?
— Как твой кишечник? — спросила я, чтобы завязать разговор, ставя поднос на кофейный столик и пододвигая к нему печенье.
— Думаю, всё как всегда, — сказал он, делая закладку и кладя книгу на кофейный столик.
Это немного охладило беседу, но он отложил книгу — и сделал это ещё до того, как я налила ему чаю.
— Ну, на днях, после боя, оно выглядело немного заветренным. Подумала, что, возможно, ты ещё какое-то время будешь добр.
Атилас взял свою чашку и несколько мгновений пристально смотрел на меня, прежде чем спросить:
— Это твой способ сказать мне, чтобы я не ел слишком много печенья?
Это вызвало у меня смешок.
— Нет. Я бы не осмелилась. Ты же знаешь, что я задаю вопросы, потому что я обеспокоена, верно? У меня не должно быть скрытых мотивов, чтобы беспокоиться.
— Самый неразумный образ жизни, — сказал он.
— Это лучше, чем проветривать желудок каждые несколько месяцев, — заметила я. — Я бы тоже не сказала, что это полезно для здоровья.
Я увидела, как край его чашки отразился во внезапном веселом блеске его серых глаз.
— Возможно, и нет.
Я отхлебнула кофе, а он — чай, но, хотя воцарилась тишина, он больше не брал в руки свою книгу, что означало либо то, что он хотел поговорить со мной о чём-то, что ему было нужно, либо то, что он хотел что-то узнать.
Наконец, нарушив тишину, он сказал:
— Кажется, у тебя что-то на уме, Пэт.
Я уставилась на него.
— У меня много чего на уме: я эрлинг, во мне не так много крови, чтобы быть кем-то особенной, и отец моего хозяина постоянно пытается убить меня или заключить со мной странные союзы. Не говоря уже о том, что моя лучшая подруга — зомби с личностным кризисом, а вампир…
Я остановилась, и серые глаза Атиласа засветились весельем или нежностью, я не была уверена, чем именно. Возможно, и тем, и другим.
— Да? — сказал он ободряюще. — Вампир — …?
— Зудящая заноза в заднице, — сказала я. — Но не суть. Важно то, что у меня было бы гораздо больше информации — у нас было бы намного больше информации — если бы я могла просто встряхнуть ещё несколько воспоминаний. Я смогла бы найти того, кто убил моих родителей, а вы, чуваки, смогли бы поймать своего убийцу.
— Это твой способ попросить меня попробовать ещё раз? В прошлый раз у меня не совсем получилось.
— Может быть, — сказала я, подперев подбородок ладонями. — Я должна что-то сделать, и, не считая отца Зеро, ты единственный, кто добился наибольшего успеха в встряхивании всяких штук.
— Я уже сказал Зеро, что, если мы продолжим, мне придётся быть значительно более агрессивным.