В смысле, что я не могла пойти куда-то ещё. Я просто следовала за Зеро, как будто я была безмозглым питомцем, каким меня обычно считали окружающие, рука Джин Ёна лежала на моей, и он был рядом со мной. Он не пытался заговорить, и это было хорошо, потому что я не думала, что смогу сейчас что-то понять.
Возможно, никто из нас больше не воспринимал это место как дом. Возможно, я была единственной, у кого он был, потому что, как только мы вернулись, Зеро исчез на заднем дворе, и я почувствовала притяжение по всему дому, когда он начал выполнять упражнения, которые делал, когда был там один. Я видела, как он выполнял эти упражнения, но всегда была уверена, что он делает больше, чем кажется на первый взгляд. Во всяком случае, он оттачивал эту концентрацию, эту цель в жизни, отгоняя эмоции, которые ранее ставили его на колени, и мне хотелось бы сделать то же самое.
Джин Ён, похоже, тоже не мог успокоиться; он бродил из одного конца нижней половины дома в другой, вертясь вокруг меня, как кошка, пока я ставила чайник и готовила еду.
Что такое еда, когда коварный старый фейри, которого вы начали считать своей семьёй, оказался убийцей — особенно убийцей ваших родителей?
Что такое еда? — но и людям нужно есть. Даже фейри должны есть. И это было то занятие, которое не давало мне возможности слишком много думать: во всяком случае, если я не хотела, чтобы блинчики подгорели.
***
Я заснула рядом с Джин Ёном на диване, дрожащая и отяжелевшая, но не мучимая ночными кошмарами. Должно быть, я проспала дольше, чем мне помнилось, потому что день и ночь пролетели незаметно, пока я дрожала, а Зеро приходил и уходил. Время от времени, когда он проходил мимо, я чувствовала прикосновение его руки к своему лбу, вздрагивала ещё сильнее и снова засыпала.
Может быть, от горя и не умрёшь, но оно отняло у меня все силы, и к тому времени, когда мне показалось, что у меня уже достаточно сил, чтобы снова сесть, был ранний вечер. Края окон слегка порозовели, и я почувствовала, как прохладный вечерний ветерок пробирается из-под входной двери и по коридору в нашу сторону.
Я села с тяжелой головой, а Джин Ён с лёгкостью принял сидячее положение. Я задумалась, был ли он рядом всё это время, или я просто забыла о том постоянном тепле, которое наконец-то остановило мою дрожь.
Я посидела там, где сидела, несколько минут, пытаясь решить, есть ли у меня возможность — или, может быть, просто мотивация — встать. Был ли смысл вставать? Была ли какая-то причина не ложиться снова?
Я не столько вздохнула, сколько набрала воздуха в лёгкие, а затем снова выдохнула. Может быть, я могла бы встать и решить, что приготовить ужин. Зеро, должно быть, уже проголодался.
Вместо этого я обнаружила, что смотрю на Джин Ёна, откинувшись на спинку дивана, пока он не повернул голову и не встретился со мной взглядом. Одна его бровь вопросительно приподнялась.
— Ничего, — сказала я. Я схватила его за плечо и с его помощью поднялся на ноги, и он позволил мне это, тихо рассмеявшись. Я на мгновение застыла на месте, но моя рука уже лежала на его плече, поэтому я немного повернулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. — Просто спасибо, — сказала я.
Я оставила его там и побрела на кухню, гадая, буду ли я вечно чувствовать себя привидением в собственном доме или это просто результат слишком долгого сна. Мой мозг пытался заставить меня думать об Атиласе, когда я пошла приготовить себе чашечку кофе, поэтому я оставила чайник в покое и просто выпила чашку воды. Я была жива и не знала как, потому что Атилас определённо пытался…
Я отогнала и эту мысль, швырнула чашку с оставшейся в ней водой в раковину и вернулась в гостиную. Джин Ён всё ещё сидел на диване, когда я спустилась на ковёр, и почувствовала смутный намёк на Зеро на заднем дворе. Я оставила их обоих там, где они были, оставила пустое кресло Атиласа в гостиной, а сама вышла во внутренний дворик, чтобы попытаться немного прийти в себя.
Соседка поливала свой двор перед домом, и это было в некотором роде приятно и нормально, поэтому я оставалась на месте гораздо дольше, чем ожидала. Было слишком тяжело зайти внутрь и увидеть кресло Атиласа таким пустым и ужасным. Здесь, за пределами дома, всего на полчаса или около того можно было поверить, что такие вещи, как поливка газона в пижаме, зевая и срывая сорняки, и выбрасывание их на грядку, вместо того чтобы избавиться от них должным образом, — реальный мир. Настоящий, сонный и безопасный.