Оно потянулось ко мне, и я закричала, громко и пронзительно. Что-то большое и быстрое, пахнущее папой, пронеслось мимо меня, и чья-то настойчивая рука оттащила меня, развернув лицом в другую сторону, слишком быстро, чтобы я успела по-настоящему испугаться того, что увидела.
Мамино лицо, мамины глаза, такие яркие и серые. Она опустилась передо мной на колени, обхватила моё лицо ладонями, и, хотя я в детстве ничего такого не заметила, я, которая помнила это, только сейчас впервые осознала, что она также закрыла мне уши, чтобы заглушить звуки позади меня. Мы простояли так несколько минут, и я вспомнила, как моё сердцебиение замедлилось, когда я уткнулась лицом в её ладони и зарылась пальцами ног в мох.
Когда она отпустила меня, мои пальцы ног были прижаты к ковру. Она посмотрела на него, затем бросила быстрый взгляд мне за спину, прежде чем встать.
— Ты снова ходишь во сне, — сказала она, и я поняла, что это, должно быть, правда. Я на мгновение ощутила тепло её ладони на своей, как будто она действительно дотянулась до меня сквозь воспоминания и сжала мою руку здесь и сейчас, — она добавила более настойчиво: — Тебе просто приснился кошмар. Забудь об этом. Возвращайся в постель, Пэт.
Конечно, она не сказала «Пэт».
Она произнесла моё имя, но звук его был размытым в моём сознании. Я услышала или почувствовала веселье Атиласа где-то позади меня.
— Я немного успокоился, — сказал он. — Похоже, ты не доверяешь мне так сильно, как я думал. Похоже, твоя мать была удивительно одаренной волшебницей.
— Для человека, — сказала я, добавляя квалификацию, которой у него не было.
— Я был бы признателен, если бы ты не вставляла мне палки в колеса. Похоже, в детстве ты тоже была склонна забредать туда, куда не следует.
— Вот тебе и питомцы. Вечно во что-то ввязываются, — я внезапно и холодно задумалась, сколько же именно из моих воспоминаний об этом старом сумасшедшем дядьке изменилось. После того как мы переехали сюда, я часто бродила за ним по окрестностям, и всегда случалось что-нибудь весёлое и захватывающее, когда я отправлялась за ним в погоню.
Я обнаружила, что мои воспоминания об этих эпизодах были не совсем цельными: они были, но я старательно забывала о том, как менялся мир вокруг меня, когда я следовала за ним, и о странных людях, которых мы встречали по пути через этот меняющийся ландшафт.
Как часто я следовал за старым безумцем в Между, не подозревая об этом? И помнил ли он всё это, или его тоже заставили забыть?
— Тебе следует держаться от него подальше, — сказал Атилас, и червь стал острым и настойчивым, выискивая воспоминания о тех полных приключений днях, чтобы погрызть их.
Я позволила ему делать свою работу, потрясенная знакомыми, но не совсем привычными воспоминаниями, которые всплывали на поверхность моего сознания: воспоминаниями, которые я помнила, а теперь рассматривала через несколько иную призму — или, возможно, просто с другой точки зрения. Я чувствовала, что стала какая-то сама не своя.
Я попыталась продвинуться вперёд по туннелю, чтобы дать своему телу хоть какое-то занятие, пока мой разум терзался от дискомфорта, но это внезапно закончилось, заперев меня в темном, душном закутке моего собственного разума.
— А вот это уже интересно, — пробормотал Атилас холодным, удивлённым и задумчивым голосом. — Перестань пытаться убежать, Пэт.
Впервые за очень долгое время мне стало по-настоящему страшно оставаться с ним наедине. Так же сильно, как камень давил на меня, Атилас и червь давили на мои мысли.
— Может быть, нам стоит вернуться, — неуверенно произнесла я.
— Пути назад нет, — сказал Атилас. — Я очень боюсь, что ты в моей власти. Я предупреждал тебя, прежде чем мы начали, что не буду добр к тебе.
Я изо всех сил старалась выровнять дыхание, но мне казалось, что сами скалы давят на меня, заставляя задыхаться.
— Ты специально притащил меня сюда?
— Как ты сама упомянула, мой господин является своего рода сдерживающим фактором для такого рода начинаний, — сказал он мягко и задумчиво. — Вряд ли ему будет легко связаться с тобой, даже если ты позовёшь его; на твоём месте я бы не стал полагаться на то, что это следящее заклинание сработает.
— Да ну? Как ты думаешь, насколько он разозлится, если я позову его и ему придётся спасать меня от тебя?
— Попробуй, — сказал он, и последние отблески света скользнули по изгибу его губ и затеплились в глубине его залитых лунным светом глаз. — Я не буду ждать, пока ты это сделаешь, но и останавливать тебя не буду.