— Блин, посмотрим! Я не поеду за тобой в Южную Корею, чтобы смотреть, как ты танцуешь в клубах!
— Естественно, ты не будешь смотреть; я научу тебя…
— Джин Ён, — сказал Зеро резким и уничтожающим голосом, — если ты собираешься разговаривать в гостиной со всеми остальными, потрудись убедиться, что все тебя понимают.
Я села немного прямее.
— Вот же блин! Он может это сделать? Исключить вас двоих?
— Мы не говорим по-корейски, Пэт, — сказал Атилас. — Если Джин Ён решит не переводить для нас…
— Я думала, вы, чуваки, сами это делаете?
— Да, — холодно ответил Зеро. — Но если он решит нас исключить…
— Что это ты делаешь? — спросила я Джин Ёна.
Джин Ён пожал плечами, и я заметила, как его губы слегка изогнулись.
— Это наше дело, а не их.
Я увидела, как губы Зеро сложились в слово «наш», между бровями пролегла глубокая складка, и, прежде чем он успел сказать что-либо ещё, он поспешно сказала Джин Ёну:
— Нет никакого «нашего»! Просто говори со всеми! И, прежде чем ты снова начнешь болтать о танцах, всё, что нам нужно знать, это то, что этот парень, возможно, слушал песню вживую, верно?
Джин Ён слегка кивнул.
— Kurae.
— Разве не поэтому мы слушаем эту песню? — спросил Зеро, но его взгляд был прикован к Джин Ёну, а не к телефону. — Он танцует под неё и одновременно записывает её?
— Нет, — ответил Туату. — Вы бы услышали фоновый шум, и звук в целом был бы другим. То, что вы слышите, — трек, наложенный поверх оригинальной записи, со всеми шумами и прочим.
— Почему я не могу прослушать оригинальную запись?
— Её не существует, — сказал Туату. — Насколько нам известно, нет. Как будто она был сделана вживую, уже наложенная на музыку. Мы не знаем как, потому что это не должно быть возможным.
Зеро кивнул.
— Хорошо. Тогда нам придётся начать с самого корабля. Ты сказал, что он прибыл из Антарктиды? У вас есть бортовой журнал на него?
— Я отправлю тебе на телефон, как только получу, — сказал детектив, кивая.
Это заставило меня слегка улыбнуться. Мы прошли долгий путь с тех пор, как он впервые встретил трёх моих психов; поначалу он был возмущён, узнав, что им, по сути, дали ключ от участка.
— Дайте мне знать, если что-нибудь выяснится, — добавил он. — Я должен попытаться выяснить, что сейчас происходит на Коллинз-стрит — в целом, во всем торговом и деловом районе.
— Да, ты говорил, что в этом месте что-то происходит, — сказала я. Я была почти уверена, что знаю, в чем дело; психи, должно быть, думали о том же, о чем и я. Мир людей, связанный с миром За, испытывал магический эквивалент сочувствующего труда.
В то время как мир За катился по спирали хаоса в преддверии смены руководства — ну, королей, но всё это было настолько ужасающим, что мне захотелось отбросить это со здоровой долей легкомыслия, — мир людей не мог не ощутить последствий этого изменения. Мы знали, что это произойдёт, но, думаю, все мы надеялись, что пройдёт ещё немного времени, прежде чем это действительно начнётся.
— Что именно тебя так сильно беспокоит на Коллинз-стрит? — спросил Атилас.
— Я уже говорил тебе раньше, — сказал Туату, смущенно пожимая плечами.
Атилас кивнул.
— Да, но меня больше интересуют твои наблюдения за этими новыми явлениями.
— Это… дискомфортно, — сказал он. — Сейчас я не чувствую равновесия в мире, и я не знаю, как ещё это объяснить. Наверное, это звучит глупо.
— Это не звучит глупо, — сказал Зеро. Я бы сказала, что он пытался утешить детектива, если бы не мрачные нотки в его голосе, свидетельствовавшие о том, что он сожалеет о положении дел, при котором человек может заметить что-либо подобное.
— На самом деле, это удручающе проницательно с твоей стороны, — сказал Атилас, подтверждая мои подозрения. — Для человека.
— И это не говоря уже о… — детектив заколебался, как будто не был уверен, как продолжить. Его губы слегка изогнулись, и я подумала, не было ли это ещё одной вещью, о которой, по его мнению, мы, возможно, уже знаем.
— Что ещё? — подсказала я, толкая его локтем. Было бесполезно что-то скрывать; и, кроме того, он, возможно, не доверял полностью остальным троим, но я была уверена, что мне он доверял достаточно, чтобы рассказать, если я спрошу. — Только не говори мне, что Северный училась водить машину?
Туату сильно побледнел.
— Нет, слава богу! Она говорит, что предпочитает гулять, но я совершенно уверен, что она никуда не ходит.
— Это было бы справедливым предположением, — сказал Атилас, улыбаясь в чашку с чаем. — Я удивлён, что она не предложила взять тебя с собой.