Между сном и явью
Главы романа о хороших людях в сложное время
Глава 1. Старик в поезде. О службе и о жизни. Пионеры и загадочная дама с котом.
Поезд мчался на полном ходу, так что дрожали перегородки. Мимо окна летели блестящие, словно стальные сабли, реки, стволы берез, горы, покрытые шапками елового леса.
Павел Белецкий сидел в душном вагоне у окна и слушал рассказы пожилого колхозника о сельской жизни.
Старик был родом из старинной русской деревни. Он был преисполнен какой-то иконописной красоты. Вместе с женой он ехал на отдых, так как был премирован путевкой за доблестный труд. Прищурив глаз, он рассказывал:
- А в голод-то знаешь, как выживали? Соберешь силушку последнюю, что осталась, добредешь до реки и лупанешь по льду топором несколько раз. Иль ломиком луночку пробьешь. И ловишь на блесну и леща, язя иль окунька. Главное - следи, чтоб не заснуть от слабости да не замерзнуть. Тогда каждый как мог, так и выживал. Кое-где жрали друг друга, а я – рыбой промышлял. Как-то дотянули! А потом не выдержал, шапкой оземь ударил, пошел к председателю и говорю: «Пиши, окаянный, в колхоз! И меня пиши, и жену мою, Зинаиду, если жить останется. Записал он, а потом говорит: «Останется! Вон, Степан, бери ключи, открывай каморку. А там два мешка муки. Так нас те мешки в голодный год и спасли».
Молодой ясноглазый Коля Мищуков, лежавший на полке, с интересом слушавший рассказ старика, спросил:
- Значит, живы все остались?
Колхозник опустил голову:
- Куда там живы! Сынок то мой помер. Поел хлебца, ушел в поле, и скрутило его там.… Пошли искать, а он холодный уже… Доченька Дашенька выжила.
Жена колхозника Зинаида горестно качала головой повязанной, несмотря на жару, платком, не отрываясь от вязания.
- И что же вам власти не помогали? – спросил Павел.
- Вначале только обирали. А потом, правда, когда померло много, то подвозить харч стали… - отвечал колхозник, вздымая седые брови.
- А сейчас лучше? – спросил Павел, механически щелкая портсигаром и вспоминая, что курить в купе нельзя.
- А сейчас хлеба растут до неба. Сейчас тракторов нагнали. Я на доске почета вишу – знатный комбайнер, вот так вот, - гордо заключил старик.
- Молодец дед, только не больно уж хвастай, – сказал Коля. – И про голод поменьше.
Зинаида в платке подала голос:
- Да я не раз ему говорила старому. Молчал бы уже, а то за такие-то разговоры и упекут…
- Да что мне бояться, я свое отжил…
Было душно. Павел и Коля вышли в тамбур покурить.
Поезд дергало во все стороны, он лязгал и трясся, словно вершина вулкана. За окном грозно темнел горизонт - наползала жирная дождевая туча.
Спичка осветила Колино румяное лицо. Выдохнув дым, Белецкий грустно промолвил:
- Да, настрадался народ.… Сколько крови пролито в войнах, а тут еще и голод…
- А ты, что думаешь - в социализм гладкие и ровные дорожки проложены? Нет, брат, его построить непросто. Везде, все революции проходят с небывалыми жертвами, - отозвался Коля.
- Да я сам из крестьян. Моя родня тоже изрядно пострадала. Спаслись только тем, что с Полесья в Сибирь, к дальней родне переехали. Там охотой и выжили.
- Так ты родом с Украины?
- Украинско-белорусские корни.
- А я чистый русак.… А ты где воевал, капитан?
- С японцами у границы. На Дальнем.
- В госпитале лежал?
- Был ранен. Вот сейчас в санаторий еду для поправки здоровья. Не хотелось, говорил, что чувствую себя нормально, да начальство настояло…
- Ну как, хорошо японцы воюют?
- Солдаты они справные, очень выносливые, - отвечал Белецкий. – Разгромили мы их подразделение, уже их командование в плен сдалось. Так вот, уже целый день прошел, когда вдруг нескольких японцев обнаружили в зарослях у реки. Видел бы ты их – места живого на них нет! Комарами изъедены полностью! Наш командир говорит: «Что же вы не сдавались?» А они отвечают, мол, приказ был сидеть и наблюдать, вот мы и сидели.
Коля засмеялся, поглядывая в окно. Грозное облако простирало черные мохнатые руки над поездом.
Так они говорили долго о службе, о жизни. Пришли к выводу, что все меняется к лучшему, страна поднимается, врагов народа громим, но внешняя обстановка напряженная.
Вспомнили об Испании.
- А я там был, - сказал Коля. - Особо уполномоченным от НКВД. Недолго был. Здорово почистили мы там наши ряды от троцкистов. Заменили командный состав. Но, в общем, там дело тухлое. Слишком большая сила прет.
Белецкий спросил:
- Гитлер помогает Франко?
- И Гитлер, и Муссолини. И вообще, по - моему, мы зря влезли в эту европейскую «кашу».
С лязгом открылись двери. Мимо прошла группа пионеров. У ребят были любопытные глаза. Их взгляды останавливались на военной форме Белецкого.
***
Павел и Коля решили сходить в вагон-ресторан пообедать.
Странно было видеть в узком и тесном вагоне маленькие аккуратные столики с белыми накрахмаленными скатертями, цветы в горшочках, стоявшие на окнах. Во время суровой службы на границе Павел отвык от подобной красоты.
За дальним столиком в углу сидел одинокий нахохлившийся человек в белой рубашке и подтяжках. Перед ним стояла рюмка и стакан чая в подстаканнике. Время от времени человек прихлебывал из стакана и обращал свой взор к цветам, как будто любовался ими.
Вагон качало и в окнах темнело, будто они попали, подобно Ионе, в черное брюхо кита.
Ребята белели рубашками в полутьме. На их шеях светились алым пламенем галстуки. Они сидели за накрытыми столиками и обедали, поглядывая на Белецкого.
Пионервожатая – смуглая, крепкая девушка в белой кофточке, темной юбке и в пионерском галстуке, открывала окно для проветривания. Потянувшись к окну, она оглянулась и встретилась взглядом с Павлом. Тут же опустила темно-карие глаза и без необходимости, чисто механическим движением поправила короткую прическу. Слегка покачиваясь, ушла к ребячьему столику.
Коля, оглянувшись, внимательно смотрел на детей.
- Растет наша смена!
- Ты знаешь, а они уже другие, не такие сорвиголовы, какими мы были раньше, - сказал Павел. – Все - таки советская власть сыграла свою роль. Может, мы ими гордиться будем!
- Кто знает, - блеснул суровым огоньком в глазах Коля.
Им подали заказ и скоро челюсти их заработали.
Тяжелый раскат, похожий на взрыв, вплелся в вагонный лязг. Темноту прорезали резкие, зигзагообразные вспышки света. Молния била в землю, и та тряслась от напряжения. Воздух стал пахнуть электричеством.
Поезд, казалось, взлетел над темной водой - это проезжали мост. Тут же плетью ударил глухой шум. Струи косого дождя глухо шелестели по воде и с мелодичным стуком ударяли по стеклу вагона. Ловкие его кисти залетали и в вагон - ресторан.
Коля был вынужден прикрыть окно. Девушка вожатая вновь встретилась глазами с Павлом. В ее взгляде были чистота и внутренний, уверенный покой.
Павел не заметил, как появился белокурый мальчуган. Его медовые серьезные глаза цепко оглядывали Белецкого.
- Скажите, пожалуйста, товарищ, вы пограничник?
- Привет, друг, - отозвался Павел. - Да, служу на границе.
- А куда вы едете?
- Еду долечивать рану. В санаторий.
- А вас в бою ранило в бою?
- А то, как же!
- Здорово! И мы победили?
- В этом не может быть сомнения!
- А с кем воевали?
- Тайна!
Мальчик смотрел в восхищении. Коля улыбался.
Девушка внимательно следила за пионерами. Другие ребята подошли к окну и смотрели на полосующий дождь.
Потом мальчишка гордо сказал Павлу:
- А мы помогаем семьям.
- Каким семьям? - не понял Белецкий.
- Семьям погибших красноармейцев.
- Ну, молодцы.
- И как именно помогаете? - поинтересовался с улыбкой Коля.