Она умелыми, легкими движениями принялась колдовать над лицом Вивиан. Прохладная пудра легла на воспаленную кожу щеки, немного скрадывая красноту и отек. Тонкий слой румян на здоровой щеке отвлек внимание. Капелька тонирующего средства, нанесенная на синяки на шее и тщательно растушеванная, сделала их менее заметными, хотя и не скрыла полностью.
— Вот так, — сказала Мадам Роусон, удовлетворенно оглядывая свою работу. — Идеально не будет, но, по крайней мере, вы не будете выглядеть так, словно только что сбежали с поля боя. Теперь высокий воротник и, возможно, легкий шарф…
Затем Мадлен подошла к комоду из резного орехового дерева, стоявшему у стены, и достала что-то из выдвинутого ящика.
— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая Вивиан небольшой медный ключ на шелковом шнурке. — Это ключ от этой комнаты. Пусть будет у вас. На всякий случай. Если вам снова понадобится убежище, вы знаете, где его найти. Мои двери для вас открыты. Но надеюсь, до этого не дойдет.
Вивиан с благодарностью взяла ключ, ощутив его прохладную тяжесть в ладони.
— А это… — Мадам Роусон достала из шкафа темный, почти черный плащ из плотной шерстяной ткани с очень глубоким капюшоном. — Наденьте. Он поможет вам выйти незамеченной. Лучше воспользоваться задним выходом, я прикажу вас проводить. И возьмите кэб на соседней улице, не прямо отсюда. Вам ведь не нужны грязные пересуды.
Она помогла Вивиан надеть плащ, глубокий капюшон почти полностью скрыл ее лицо и волосы.
— Удачи вам, мисс Харпер, — сказала Мадлен на прощание, ее голос снова стал ровным и деловым. — И будьте начеку. В Бостоне выживает тот, кто умеет смотреть в оба и никому не верит до конца.
Вивиан молча кивнула, еще раз поблагодарив хозяйку взглядом, и, следуя за бесшумной горничной, покинула комнату, снова погружаясь в лабиринт коридоров этого странного, опасного, но неожиданно ставшего спасительным дома.
Плотно закутавшись в тяжелый шерстяной плащ с глубоким капюшоном, подаренный Мадлен, Вивиан выскользнула через неприметную боковую дверь «Розы и Лилии», которую ей указала молчаливая горничная. Оказавшись снова на улице, она поежилась — не столько от утренней промозглой сырости, сколько от резкого контраста между душной, пропитанной тайнами атмосферой заведения Мадам Роусон и обыденной жизнью просыпающегося города. Небо было затянуто низкими серыми тучами, моросил мелкий, надоедливый дождь, превращая пыль на тротуарах в жидкую грязь. Глубокий капюшон плаща, одолженного хозяйкой заведения, скрывал ее лицо, а шелковый шарф, повязанный поверх высокого воротника простого темного платья (также любезно предоставленного Мадлен взамен ее испорченного), маскировал предательские следы на шее. Благодаря гриму Мадам Роусон легкий слой пудры и румян почти скрыл отек и синяк на щеке, придавая лицу лишь вид усталой бледности.
Она быстро прошла до соседней улицы, стараясь не привлекать внимания редких прохожих — рабочих, спешащих на фабрики, или торговок, развозивших молоко. Подняв руку, она остановила свободный кэб и, назвав адрес редакции, забралась внутрь, благодарная за временное укрытие от дождя и любопытных взглядов. Капюшон она не снимала, низко опустив голову и делая вид, что дремлет, хотя сон был последним, о чем она могла думать сейчас. В голове навязчиво звучали слова Мадлен: «У стен есть уши… Не доверяйте никому».
Редакция «Бостон Глоуб» встретила ее привычным гвалтом и суетой, которые сегодня, после пережитого ужаса и бессонной ночи в странном убежище, показались ей особенно оглушающими и бестолковыми. Стук пишущих машинок сливался с трелью телефонов, пахло типографской краской, пылью и кисловатым ароматом дешевого кофе, который уже разливала по чашкам вечно занятая Джинни Марлоу.
Вивиан сняла плащ Мадлен, аккуратно сложила его и, стараясь держаться как можно увереннее, прошла к своему столу у окна. Она чувствовала на себе несколько любопытных взглядов — Фрэнк Дойл оторвался от своей трубки, Дженна Моррис окинула ее быстрым оценивающим взглядом с ног до головы, — но никто не задавал вопросов. Возможно, ее бледность и некоторая отрешенность были списаны на обычное для журналиста переутомление после сдачи срочного материала. Она села за стол, достала блокнот, но пальцы плохо слушались, а строчки расплывались перед глазами. Нужно было собраться, взять себя в руки.
И тут она увидела Дэша. Он стоял у стола редактора, спиной к ней, что-то обсуждая с мистером Грэмом. Вид у него был усталый, плечи напряжены. Он резко обернулся, словно почувствовав ее присутствие, и их взгляды встретились через весь редакционный зал. Огромное, почти детское облегчение затопило его лицо, сменив мрачную озабоченность, но тут же уступило место новой волне тревоги и немого вопроса. Он коротко кивнул Грэму и быстрыми шагами направился к ней, лавируя между столами.