Было обидно, хотя никаких объективных причин для этого не имелось, ведь не обещали друг другу ничего, а про длительность гона у свободных волков Эрику никто не говорил. Матвей поморщился и вернулся обратно, понимая, что придется искать кого-то другого на оставшиеся пять-шесть дней, потому что в паху уже потягивало. И не этим ласковым, туманным, а знакомым — жестким, колючим возбуждением.
Надо было помыться, переодеться и найти себе омегу. Хотя бы обзвонить мало-мальски подходящих кандидатов, но Матвей завалился на разворошенную постель и прикрыл глаза. И снова проснулся от скрежета замка. Выскочил в коридор и изумленно вытаращился на пахнущего прохладной свежестью Эрика. Тот нахмурился, покачал головой и поднял зажатый в руке пакет.
— Покушать принес. У тебя в холодильнике приют мышиного суицида, а голодать сейчас совсем не время.
Матвей давил улыбку, не позволяя странному восторгу прорваться наружу, и сдерживал радостного волка внутри. Не сбежал. Умница. Он прошел в кухню и сел на стул, наблюдая, как Эрик раскладывает продукты.
— Помочь? — Матвей ненавидел готовить. Нещадно эксплуатировал безотказного в этом отношении Лешку или влюбленных в него омег. Первого в большей степени, естественно, особенно после рассказов о подмешивании всяких течных штук в качестве приворота. И все-таки сейчас не предложить помощь было бы форменным свинством. Но…
— Ой, не нужно, — отмахнулся Эрик. — Терпеть не могу, когда кто-то рядом мешается. Особенно, — он с понимающей ухмылкой глянул на Матвея через плечо, — неумеха.
Матвей сорвал с крючка кухонное полотенце и шлепнул его по попе. Эрик, не глядя, швырнул в него куском какой-то упаковки.
— Бекон? — недоуменно спросил Матвей. — А почему не оладушки? — Этот выбор решительно выбивался из его опыта.
Эрик закатил глаза:
— Наверное потому, — язвительно пояснил он, — что мы не в американском ситкоме. Не знаю как ты, но я безумно хочу жрать, причем всевозможный белок, а не углеводы.
Брошенные на горячую сковороду ломтики зашипели и готовый ответ Матвея утонул в набежавшей слюне. Как же вкусно пахло!
Эрик тем временем вымыл листья салата, обсушил и бросил на тарелки. Одно движение, а казалось, что полдня потратил на художественное выкладывание. Сверху положил подостывший бекон, а потом — золотистую горку яичницы.
— Приятного, — бросил он, явственно сглатывая, и принялся за свою порцию.
Это было очень — ну просто оч-ч-чень! — вкусно. Матвей, наверное, никогда в своей жизни так быстро не ел. Даже Лешины бутерброды не уничтожались им с такой скоростью.
— А десерт? — из любопытства спросил Матвей. Омеги никогда не обходились без сладкого, и по его выбору можно было многое сказать о самом сластене.
Но Эрик наморщил нос:
— Терпеть не могу! Максимум шоколад, хороший, пару кусочков. Но в твоем магазине только скрипучее говно, уж прости. Я такое не ем. А тебе купить не догадался.
Матвей хотел сказать, что ему и не надо, что лучше мяса ничего быть не может (разве что вот эта яичница), но Эрик плавно отставил тарелку и так же плавно скользнул ему на колени.
— Но если ты не против десерта, сделанного своими руками… — он многозначительно поднял бровь, однозначно давая понять, что к продуктам это его предложение не имеет никакого отношения. Матвей расхохотался и, подхватив его под попу, потащил обратно в спальню. Против таких десертов он однозначно не был против!
========== Глава 4. ==========
Эрик оказался удивительно вынослив. Ну, или просто любил секс. Но спокойно выдержал все дни гона. Обычно через пару дней омеги начинали морщить носы и жаловаться на Матвееву ненасытность, но не Эрик. Его не хотелось закрывать на замок, потому что это было не нужно.
На третий день они бегали с утра. Матвей проснулся и увидел одетого Эрика.
— Уходишь? — в этот раз цепляло не так сильно, волк был почти сыт и не начинал беситься при намеке на исчезновение понравившегося омеги.
— Хочу побегать, — Эрик повел плечами, разминаясь, потянулся и обернулся уже на выходе из комнаты. — Ты со мной или я совсем тебя замотал?
Расчет был верным на все сто. Даже если бы Матвей и не захотел бегать, потому что обычный человек в таких условиях действительно бы замотался, то повелся бы на провокацию, такую явную и железобетонную, что отмахнуться не получится. Не у альфы. Тем более, не у волка.
Бегать с омегами Матвей не любил. Они воображали, любили поболтать и, чаще всего, еле плелись. Но не Эрик. Тот легко касался земли, пружинил мысками и почти не уступал Матвею. Волк был доволен. Секс сексом, но сидеть в четырех стенах он не любил, а вот лес и бег — обожал. Матвей глубоко дышал, косился довольно на бегущего рядом Эрика и ловил такой же взгляд в ответ.
— Догоняй, — вдруг бросил Эрик и рванул по дорожке.
Это было бы забавно, если бы поймать его оказалось так же легко, как думал Матвей. Но Эрик почти не уступал в скорости, а петлял в разы лучше. Мелкий и увертливый он уходил из рук как ртуть, буквально вытекал сквозь пальцы. Матвей порыкивал, удивляясь, как такое вообще возможно, а Эрик извернулся, обидно проскользнул между ног, мазнул ладонью Матвею по промежности и припустил к дому. Он перестал петлять, надеясь на скорость, поэтому и попался. Матвею, удерживающему его на плече, хотелось вышибить дверь ногой, чтобы не задерживаться, но остатки здравомыслия победили. Ключ чуть не сломался от напора, непривычной резкости в обращении. И был отброшен в угол. Эрик полетел на кровать, а Матвей, не сводя с него тяжелого взгляда, принялся срывать с себя одежду. Настроение рядом с этим непредсказуемым омегой плясало, выделывало пируэты, то затапливая Матвея нежностью, то почти обращая его, выцарапывая зверя на поверхность, отделяя его от мира тонкой мыльной пленкой: одно прикосновение и — пф-ф-ф! — разлетится на куски. Было хорошо, настолько, что едва успев отдышаться, Матвей повернулся, приподнимаясь на локте, и спросил:
— Может, будем так делать почаще? Мне понравилось.
Спросил без особых мыслей. Такие вот вопросы обычно называют «вырвалось». Подходящее настроение, момент, довольный изнуренный волк. Но Эрик нахмурился и тоже повернулся к нему.
— Вообще-то, я думал на этом закончить наше общение.
Матвей никогда не попадал в такую ситуацию. Именно он всегда инициировал расставание с наскучившим омегой. Исключений не было. Гордость взвыла, задремавший было волк тревожно поднял голову. Матвей недовольно прищурился. Губы поджались, концентрируя готовое сорваться недовольство, но Эрик поднял руку. Взгляд у него был серьезным:
— Я ведь объяснил все. Отношения мне не нужны. А то, что происходит между нами — это даже сейчас не просто секс. Я боюсь дальше. Ты слишком хорош, слишком подходишь мне, чтобы я не понимал всей опасности. Лучше закончить все сейчас. Да и тебе на данный момент разве нужно что-то большее, чем секс без заморочек?
Матвей выдохнул, признавая неприятную правильность такой позиции.
— Ты замечательный альфа, — подсластил пилюлю Эрик. — Уверен, ты встретишь хорошего домашнего омегу, который каждый вечер будет ждать тебя с горячим ужином и непременными мягкими булочками. И оладьями на завтрак. А я сам-то ем через раз. Моя цель в другом. Так что, — он протянул руку, — давай не будем усложнять?
Матвей поколебался секунду, а потом пожал ее. Он и в самом деле не был уверен, что готов к отношениям. Поиграть в любовь с Эриком не выйдет, он прав. Это, безусловно, выльется во что-то еще. И чем такой расклад обернется для каждого из них — большой вопрос. Так что да, лучше закончить все вот так, почти не начав.
И, несмотря на это решение, выбросить Эрика из головы не получалось. Он то и дело мелькал на периферии, царапая именем слух в разговорах, независимым видом — взгляд в универе. Он нравился Матвею, стоило это признать. Однако предпринимать что бы то ни было Матвей по-прежнему не собирался.
Но и полностью исключить Эрика из своей жизни он не мог.