Отделаться от придворных и отойти в стороннюю часть зала было не просто. Когда Бореас взобрался на сцену, интерес придворных переключился, и генерал вздохнул, словно почувствовав себя свободнее…
- Мы, несомненно прислушаемся к нуждам наших доблестных бойцов! – Бореас картинно развёл руки, - В противном случае нас всех поглотила бы дремучая Чащоба! Дамы и господа, Генерал Реттфердинг бьётся не только за интересы Домус Иурис! Он сражается за нас и преобладание сил науки над хаотическим нашествием природы… Человеку должно управлять железом и огнём, чтобы раз и навсегда..!
- Хорошо сказал! – к генералу подскочил Канельвин, - Проникновенно!
Реттфердинг смерил подчинённого взглядом. Хоть этот улыбается не натянуто… Приятно видеть. Может он принял речь ближе к сердцу, чем большинство в этом зале… Ну, не мудрено. Сколько они всякого повидали и не упомнить…
Китель сидел на Канельвине как влитой. Белая, дорогая ткань, золотое тиснение, эполеты, награды… Он выглядел немногим бледнее самого Реттфердинга. И куда ярче, чем облачённый в деловой костюм Бореас, позволивший себе лишь рыцарскую заколку на лацкане пиджака… Рыцарь… Реттфердинг скривился. Наверняка просто купил себе звание. Теневые сделки позволили этому человеку взлететь очень высоко.
- Успокойся, это обычная речь, наполненная пафосом, - отмахнулся генерал, - Мне доводилось много говорить и раньше. Обнадёживающих и интригующих речей… Тяжелее лгать перед строем. Когда обыкновенный солдат видит, куда зовёт его воля командования…
- Зовёт? – Канельвин помотал головой, оставляя грустную улыбку, - Скорее направляет… Даже понукает! Это не призыв, это мощный пинок сзади. Все мы прошли через подобное.
- Н – да, - покачал головой Реттфердинг, - «Паркетников» у меня в строю не оказывалось…
- Личиной физиономии не вышли, - усмехнулся Канельвин.
- Почему уж не мордой? – удивился генерал, - Коль вещи своими именами называть..?
- Так неудобно, - Канельвин притворно смутился, - Ваше лицо, так сразу и «мордой»… Но, похоже, что все эти «паркетные шаркуны» перепугались не на шутку, вот и не идут к вам…
- Плетьми бы тебя, - усмехнулся генерал.
- За правду – то? – гоготнул Канельвин, - Кроме того, сперва в чине понизьте, нельзя это… Офицера, да плетьми просто так…
Генерал отмахнулся. Канельвин язвителен, но прав. Он не раз доказывал, что не смотря на острый язык окажется рядом, когда дело совсем скверно. В этом человеке можно было быть уверенным. Но, в нём ли одном? Нет, наберётся с десяток людей, которым Реттфердинг доверил бы свою жизнь…
- …Между тем, победы наших войск, это как отражение могущества передовой человеческой цивилизации над отстающими, - вещал Бореас, - Технологии должны показать тем дикарям, что путь просвещения… Да – да, именно просвещения, за теми, у кого под контролем огонь и пар..!
Канельвин увлёк Реттфердинга в одну из комнат, прилегающих к залу. По плану, генералу надлежало надеть эффектное облачение и вернуться обратно уже «при параде». Так было бы проще произвести впечатление на всех и служить наглядным пособием собственным словам.
Помещение было мрачноватым, света газового фонаря не хватало, чтобы сделать его ярким полностью. Но, даже в таком достаточно тусклом освещении выделялись несколько кирас, аккуратно поставленных на довольно длинный стол. Сталь, медь, серебрение, позолота и эполеты поблескивали, будто привлекая генерала выбрать подходящий комплект. Перед кирасами лежала его боевая шпага. Длинный клинок был утоплен в ножнах, лишь сложная гарда «расцветала» из них причудливым «цветком».
- Как ты считаешь, мне надеть эту кирасу? Моя была потеряна…
- На поле брани! – вновь гоготнул Канельвин.
- При доставке, - негромко огрызнулся Реттфердинг, - Эти крысы стащили золочёную кирасу… А, когда узнали – чья она, так попрятались… Военные следователи работают над этим, но пока не добились результата…
Когда он вновь вышел в зал, его персона опять приковывала внимание. На сей раз статную фигуру дополнял начищенный, блестящий металл, украшенный медью и золотом. Металл сурово блестел, как будто вышедший из горнил битв. Этот дальний отголосок войн вызывал интерес у публики.
- … Учитывая все обстоятельства, мы не можем и не должны… - Бореас продолжал, кажется он даже не отпил воды, чтобы смочить горло, так и продолжал говорить… Похоже, долгие годы ораторского искусства
Невдомёк им, не видевшим серьёзных боёв, что на доспехе присутствует множество отметин от стрел, пуль и мечей противников, а сам он редко бывает таким лакировано – блёстким, как этот, парадный наряд… Но, пускай. Лучше пусть лелеют свои мечты приобщиться к его славе, чем отправятся в то же горнило, из которого вышел он сам. И не только он. Часто это можно понять по взгляду: через что именно прошёл человек.