- Предлагаю отправить туда разведывательный отряд, чтобы взять ситуацию под свой контроль, - заметил Канельвин, - Нам нужно показать, что в данной области мы имеем большую власть, чем представители инквизиции. В таком случае народ охотнее поддержит нас. Даже, если знать будет плести интриги…
- Нужно быстрее вернуться в войска, - вздохнул генерал, - Что же… Раз так, то отправляемся в этот городок. Соберите припасы, перекусим в дороге… Кстати, долго туда добираться?
- Часов пять, если на лошади, - заметил Канельвин, - Но, осмелюсь заметить, что лично для вас ехать – не лучшая идея! Раз на вас объявлена охота, то…
- Мы ближе всего к месту, так? – уточнил генерал.
- Так, - кивнул Канельвин, - Даже передав телеграмму в войска, мы сможем прибыть туда с отрядом не раньше, чем завтра – послезавтра…
- За это время, инквизиторы успеют городок перевернуть с ног на голову, - заметил Реттфердинг, - Тянуть нельзя! Придётся выдвигаться немедля!
- Настаиваю! – Канельвин встал на пути Реттфердинга, - Генерал! Вам нельзя туда ехать! Пошлите меня! Адъютантов… Офицеров… Но, не лично! Это же просто опасно!
- Там будут экзекуторы, - заметил Реттфердинг, - Вы ничего им не сможете объяснить или доказать. Им безразличны будут ваши доводы. Более того, они и вас могут причислить к еретикам! Мне придётся ехать, даже если бы и не хотелось. Мы должны позаботиться о людях.
Переубедить генерала не получилось. Он наскоро переговорил с Бореасом и выждал некоторое время, пока десяток его людей не соберут припасы. Ещё несколько человек осталось в замке, чтобы отдать необходимые распоряжения и телеграфировать об отправке отряда поддержки в сторону Стонбурга. Уже через час одиннадцать всадников скакали по тракту, поднимая клубы пыли и распугивая встречных. Мчать во весь опор они не стали, но и отдохнуть лошадям не давали. Форменная одежда, флажки на пиках, всё это указывало на важность их миссии. Никто не препятствовал вооружённому отряду в форме регулярных войск.
Реттфердингу было неспокойно. Он отдал краткое распоряжение приглядеть за девушкой с необычными глазами… Но, это было глупо. Её следовало или обезвредить, или вообще убить. Оставлять в собственном тылу опасного противника… Этот поступок явно не говорит о нём, как о хорошем командире. Однако лишь в угоду подозрениям пленить девушку, это поступок ещё более худший. Лучше оставить её под присмотром надёжных людей… Это удобный вариант.
Дорога ложилась под ноги коней. Солнце палило с небес, разогревая воздух, распаляя тела людей и ездовых животных. Впрочем, отряд генерала держался довольно бодро. Всадники успевали перекидываться шутками, даже вести разговоры. Умелые бойцы, прошедшие не одно сражение держались непринуждённо. Они доверяли своему командиру, а он – доверял им. Возможно, будь у него такой сплочённый отряд тогда, при Террасах, всё сложилось бы иначе… С другой стороны, именно та бойня привела его к посту генерала. Даже имея тогда отряд, он мог и просто сгинуть…
Любое сражение требует крови. Как правило, это кровь бойцов и малых командиров. Они плотят цену за успех или неудачу всей компании первыми. И даже не могут насладиться тяготами поражения, как и лаврами победы. Они остаются на поле, среди точно таких же тел, оставленных в пылу битвы. При этом, генерал помнил, что значит оказаться в самом разгаре сражения: отступление с Террас было лишь первым примером, но далеко не единственным.
Решающий шаг в командиры он сделал не в бою. Это было позднее. Пока дорога стлалась под ноги его коня, сам генерал вспоминал. Эти воспоминания всякий раз были довольно болезненны. Но и забыть он не мог.
Откатывающаяся от Террас армия не вся утратила боевой порядок. Кадровые части отошли на ранние позиции. Смогли отступить и служители Теха. Однако, простым бойцам была уготована не простая судьба. О них просто забыли. Паника и дезертирство среди таких частей проявились сразу. Позднее, отбежав подальше, они частично вернуться обратно… Или соберут ватаги и начнут мародёрить. Далеко не все возвращались вновь к крестьянскому труду, будучи «оторваны» от пашни.
Вечерние сумерки накрывали поле, а Реттфердинг лишь бросил не него прощальный взгляд. Изрытое траншеями, заваленное телами и разбитой техникой, покрытое множеством воронок поле осталось ничейным. А, по большей части оно осталось за Домус Каос. Именно там, в этом поле, возможно и зарыта дорога к карьере для самого Реттфердинга… Кто – то сможет теперь дать ему положение в обществе… Неужели вновь возвращаться к крестьянской жизни..?