Зрителю не остается ничего, кроме как, раскрыв рот, таращить на экран глаза. На свете есть только один «Механический апельсин» Стенли Кубрика. На свете есть десятки тысяч «Механических апельсинов» Антони Берджеса. Ведь каждый читатель сам раздает роли, подбирает костюмы, ставит и оформляет спектакль у себя в голове.
Правда, большим неудобством в писательской работе является то, что книга — штука не для всех. Многие и читать-то толком не умеют.
Все, довольно сравнений. Ибо, как сказал один мой приятель в ответ на другую мою, по меньшей мере, странную теорию: «В этом есть все, кроме оригинальности».
Хочу сказать пару слов об экранизации моей пьесы «С днем рождения, Ванда Джун». Это один из самых неудачных фильмов, и я рад, что он с треском провалился.
В этом виноват режиссер, от которого обычно зависит все. Пример тому — «Бойня номер пять». Она изумительна, ведь ее ставил великий режиссер. Великий режиссер — это Джордж Рой Хилл.
Случилось так, что я не имел ни малейшего отношения к сценарию «Бойни номер пять». Эту работу проделал за меня Стивен Геллер. И, надо сказать, проделал великолепно. Я не виделся с ним до выхода картины на экран. Он тоже писатель, и я спросил его, что ему больше нравится писать — романы или киносценарии? Он ответил, что больше любит писать романы — ведь они никогда не выходят из-под его контроля.
И я рассказал ему, что говорил мне когда-то Билли Хикей, актер и мой друг, о пьесах для театра или кино: «Если ты не собираешься ставить то, что написал, лучше забудь о пьесе. Работа будет сделана только наполовину».
Воистину так.
Хочу сказать пару слов об американских комиках. В большинстве своем они виртуозны, они талантливы, как виртуозны и талантливы наши лучшие джазовые музыканты. На меня они оказали гораздо больше влияния, чем иные писатели. Когда меня спрашивают, кого в истории нашей культуры я ставлю превыше всех, я отвечаю: «Марка Твена и Джеймса Джойса». На самом же деле я сущий варвар, который больше всего обязан Лаурелу и Харди, Ступнейгелу и Баду, Бестеру Китону, Фреду Аллену, Джеку Бенни, Чарли Чаплину, Изи Эйксу, Генри Моргану и иже с ними.
Они поднимали мой дух в Великую депрессию. И во все последующие депрессии. Когда Боб Эллиот и Рей Голдинг согласились работать в нашей постановке, я чуть не умер от счастья. Уинстон Черчилль и Шарль де Голль вместе взятые внушают мне меньшее восхищение.
Cпециально для этих актеров я вписал в сценарий пару шуток, и они блестяще обыграли их. Мало того, они дурачились, даже когда камера не работала, и смешили меня так, что я уже и не надеялся провести остаток дней без смирительной рубашки.
Кто-то из них сказал о матери Стони Стивенсона: «Она смахивает на благоденствующую паразитку». Когда их без задней мысли спросили, что любят астронавты в космосе, ответ не заставил себя ждать: «Сушеную сердцевину артишоков». И все в том же духе.
Виват!
Между временем и Тимбукту, или «Прометей-5»
СТОНИ СТИВЕНСОН — поэт, «астронавт поневоле»
МИССИС СТИВЕНСОН — мать Стони
ВАЛЬТЕР ГЕЗУНДХАЙТ —
БАД УИЛЬЯМС — телекомментаторы, ведущие репорта о полете «Прометея-5»
ПОЛКОВНИК ДОНАЛЬД ПИРАНДЕЛЛО, «ТЕКС» — начальник Службы контроля
СЭНДИ ЭБЕРНЕСИ — телерепортер
ДОКТОР БОББИ ДЕНТОН — евангелист-радикал
БОКОНОН — философ, создатель «боконизма»
ДОКТОР ПОЛ ПРОТЕУС — инженер, разрушивший Айлиумский компьютер
ДОКТОР ХОННИКЕР — ученый, изобретатель Льда-Девять
МИСС МАРТИН — его ассистентка
ГЕНЕРАЛ — заказчик Льда-Девять
ДИАНА МУН ГЛЭМПЕРС — женщина-диктатор
ГАРРИСОН БЕРЖЕРОН — гений и атлет, государственный преступник
НЭНСИ — служащая в салоне самоубийства «Нравственность»
ЛАЙОНЕЛ ДЖ. ГОВАРД — клиент салона «Нравственность»
ВАНДА ДЖУН — девочка, погибшая в свой день рождения
ГИТЛЕР
САДОВНИК С КЛАДБИЩА
СОЛДАТ
ПРОКУРОР
ГЛУХОЙ СУДЬЯ
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
РАБОЧИЕ СЦЕНЫ
БАЛЕРИНА