Том не был идиотом и отнюдь не собирался экспрессом сводить счеты с жизнью. Он заранее обдумал и взвесил все риски. Ну какая может быть угроза на кладбище? Если не считать реальной угрозой призраков, что само по себе смешно, то что здесь могло быть не так? Отравляющие вещества в почве? Галюциногенная трава растет? Что не так с этим местом? В любом случае, если опасность будет осязаемая, с ним, с опытным бойцом все будет хорошо, а лишние деньги не помешают.
Двасменщика Тома сегодня дежурили с ним. Было положено провести новенькому инструктаж. Том перешагнул порог сторожки и поприветствовал своих коллег: Сашку и Борис Иваныча. Это были двое охранников: Молодой и худой Сашка, и Иваныч не молодой служака с густой шевелюрой на лице.
Коллеги производили впечатление достаточно противоречивое. Их общение между собой было обрывистым, резким, с постоянными подколками в сторону друг друга. На шутки они реагировали короткими нервными смешками, стараясь всегда быть чем-то занятыми. Казалось, оба напряжены как спираль, и шутят и общаются не от желания скоротать время, а что-бы подбодрить друг друга, и не давать тишине и спокойствию заползти в сторожку.
Сейчас в тусклом свете одной закопчённой лампочки, все трое охранников сидели в сторожке, и пили чай.
- Старый, ну куда-ты снова сунул заварку?
- Отвали, ищи сам куда ее дел.
- Ну рассказывай Том, на что повелся? - Начал Саша, который, наконец выудил из тумбочки упаковку с пакетиками.
- Ты о чем? - переспросил Том.
- Да брось, никто сюда просто так по собственной воле работать не пойдет. Мне вот обещали дорогое лечение для сестры в Германии, Иванычу денег чемодан и маленькую тележку.
- Да зарплата тут у вас депутатская, и место спокойное. Вот и согласился.
Саша нервно посмеялся, Иваныч просто усмехнулся.
- Место спокойное говоришь!? Дружище, это кладбище - это филиал ада на земле.
- Ну а что тогда не увольняетесь?
У Борис Иваныча, мужика далеко за сорок, аж бровь от удивления поднялась. - Ты трудовой договор читал?
- Ну нет, а хрен ли его читать. Вся это бюрократия на 39 листов мелким шрифтом. Да даже если бы и прочитал, там так написано, что хрен разберёшься: Настоящим договором регламентируется настоящий договор в свете правоотношений соответствующих договору.
Мужики коротко хохотнули.
- Вот и мы не читали, - развел руками Санёк, молодой парень худого телосложения с рыжей шевелюрой и густо усыпанным веснушками лицом. - А надо было.
- Увольняться раньше шести месяцев нельзя, иначе тюрьма, рассказывать о том, что здесь происходит кому-то кроме коллег и начальства, нельзя, тюрьма, просто уйти, нельзя, тюрьма. И так там прописана каждая лазейка. Короче, гнить тут ещё пол года. А потом на этом же кладбище и закопают, ни кто ещё тут полгода не вывез...
- Эти пункты не имеют юридической силы! Нельзя сажать в тюрьму просто за то, что человек уволился. – резонно заметил Том, который знал законодательство на базовом уровне.
- Каждый раз новенький, и каждый раз одно и тоже. - протянул низким басом Борис Иваныч.
- Моя сестра, ради лечения которой я и вписался в этот блудняк, по образованию юрист. Она разбирала этот договор неделю. Вдаваться в подробности не буду, но суть в том, что не рыпнешься ты раньше шести месяцев. Так что набирайся мужества и крепись. Даст бог, все отсюда живыми уйдем сегодня.
- В каком смысле? - спросил Том.
- Скоро все сам увидишь, как на обход территории пойдем. Самое важное сейчас объясню тебе, остальное потом сам поймёшь. Первая ночь всегда самая сложная. Ад начинается после 24:00, становится легче к 06:00, совсем как ни в чем не бывало, становится к 08:00, так что если продержался до утра, значит пережил ещё одну ночь на дежурстве, и приблизил свой шанс закончить службу через полгода по собственной воле.
Сейчас идём по периметру. Следи чтобы никто сюда из хулиганов или журналистов не залез, и что-бы отсюда ни одна тень не выскочила на улицу. Старайся смотреть на улицу через ограду. В сторону центра кладбища если смотришь то только беглым взглядом, долго взгляд ни на чём не задерживай. Если чувствуешь, будто какая-то сила тебя заставляет голову поднять и посмотреть на одну из могил, не ведись.