– Ну и что?
– Ничего.
– И зачем нам это?
– Дина говорила, что это странный случай. Мест в отделении нет, а вполне здоровую женщину держат.
– Может, обыкновенная перестраховка врачей?
– Возможно. Я же ничего не говорю.
– Стоп, ребята, – вступил в разговор Банда, до того молча слушавший друзей. – Дина права. Случай, думаю, интересный. В отделениях мест действительно нет, некоторые пациентки лежат даже в коридорах... Так, узнай, Коля, завтра же имя и фамилию этой женщины. Я постараюсь присмотреться, что делается вокруг нее. Позвони Сергею, как только узнаешь имя.
– Хорошо.
– А Дина пускай выписывается, нечего ей там больше делать, раз вылечилась...
Работа у Банды в больнице была, конечно, не подарочек.
Целый день мотался он по больничному городку, выполняя то одно, то другое поручение.
Чего только ни доводилось ему делать! И лампочки менять, и грязное белье относить в прачечную, и котлы из пищеблока в корпус закатывать, и садовую дорожку перед корпусом подметать, и передачи для больных принимать... Только полы в палатах, пожалуй, не заставляли еще мыть.
Постепенно он усвоил, что на этом месте действовать надо по знаменитому принципу "солдат спит – служба идет". Главное – не попадаться на глаза начальству. Забьешься в какой-нибудь уголок, глядишь – и забудут про тебя, не дернут лишний раз только для того, чтобы человек не болтался без дела. А создавалось впечатление, что многие поручения только для этого и придумывались.
Банда даже обнаружил подходящий для себя уголок – маленькую комнатку в подвале трехэтажного корпуса, в котором размещались женские отделения.
Здесь хранился всяческий хлам – сломанные столы, стулья, какие-то матрацы, спинки кроватей. В связи с тем, что никакой ценности это старье из себя не представляло, каморка не запиралась. А поскольку она находилась в самом конце темного подвального коридора, заглядывал сюда кто-нибудь крайне редко, и только прачки знали, что здесь любит отсиживаться, скрываясь от дурной работы, Банда.
Поэтому-то Сашка несказанно удивился, когда однажды его покой нарушила девушка довольно привлекательной наружности, робко заглянув и его обитель.
– Здравствуйте, можно к вам?
– Да, конечно, заходите. Я ненадолго зашел, просто отдохнуть. Садитесь, – Банда от неожиданности даже начал зачем-то оправдываться.
– Спасибо, – скромно сказала девушка, усаживаясь на предложенный стул.
– Осторожнее, у него спинка сломана. Там гвозди торчат, – предупредил ее Сашка.
– Да, я вижу... Я и не знала, что в нашем корпусе есть такие помещения, – она оглянулась по сторонам, разглядывая останки больничного имущества. – Тихо, тепло, светло.
– Было темно, я здесь лампочку ввинтил.
Банда мучительно вспоминал, где видел эту симпатичную мордочку раньше. "В нашем корпусе", сказала она. Значит, работает в каком-то из женских отделений. Но не врач, это видно. Чего же ей от него надо?
– Я вообще познакомиться с вами хотела, – как будто прочитав его мысли, начала разговор девушка. – Я вас уже давно заприметила, да все никак подходящий случай не подворачивался.
Она устроилась поудобнее, и Банда заметил, как красиво вырисовываются ее точеные ножки в вырезе нечаянно распахнувшихся пол белого халатика.
Девушка как будто почувствовала его взгляд, но даже не попыталась запахнуть халатик.
– Меня зовут Наташей, а вас?
– Александр, – машинально ответил Банда, разглядывая ее колени.
"Что она от меня хочет?"
– Вы не курите?
– Курю, – Банда смущенно покосился на лежавшую возле него пачку дешевых китайских сигарет – по условиям игры, на американское курево он теперь рассчитывать не мог и всласть "оттягивался" "Мальборо" только после работы дома, в своей маленькой комнатке коммунальной квартиры.
– Можно вам составить компанию?
– У меня сигареты никудышные.
– У меня есть, – она вытащила из кармана халата пачку "Магны" с ментолом и красивую пьезо-зажигалку. – Вас угостить?
– Если можно, – он потянулся за сигаретами, теряясь и недоумевая, чувствуя какой-то подвох, но не понимая, с какой стороны ожидать опасности.
"Так, спокойно. Продолжай играть свою роль.
Девица странная, да и богатенькая, однако. На получку медсестры такие сигареты с такими зажигалками не купишь... А впрочем, совсем забыл – местные медсестры ведь вовсе не бедствуют".
– Саша... Можно, я вас так буду называть, да? – она мило улыбнулась, обнажив красивые ровные зубы. Но в улыбке этой Банде почудилось нечто вульгарное. – Как вам здесь работается?
– Нормально.
– Не скучно?
– Работа как работа. Только платят – курам на смех. А так – ничего.
– А я вот устаю. Приходишь, знаете ли, домой, падаешь на диван, – она попыталась изобразить, как это происходит, и Банда вдруг с удивлением обнаружил, что под юбкой на ней ничего не надето.
Девушка слегка раздвинула ноги, и темный кустик волос на нежной розовой коже виден был просто великолепно.
А она вдруг, как будто специально для его взгляда, развела ноги еще чуть шире. Банда вспотел.
– Так я говорю – приходишь с работы, падаешь на диван, и ничего не хочется... Нет, хочется. Хочется, чтобы нашелся хоть кто-нибудь, кто мог бы пожалеть, приласкать, снять усталость.
Банда молчал, не в силах отвести взгляда от внезапно открывшихся его взору прелестей девушки и не в состоянии вымолвить хоть слово.
– Что же вы молчите?
– Я? Ах, да... – он спохватился и, отводя взгляд в сторону и не зная, что сказать, брякнул:
– Я тоже одинок... Теперь. Один живу.
– Правда? – радость в ее голосе, может быть, и была наигранной, но Банда этого не почувствовал. – И вам тоже, когда вы возвращаетесь домой после работы, должно быть, одиноко? И вам тоже, небось, хочется, чтобы вас пожалели, приласкали? – Ну, конечно. Кому же этого не хочется? – помимо его воли взгляд Банды снова сосредоточился на пушистом холмике девушки, замечательно просматривающемся в ярком свете стосвечовой лампочки. – Собака, и та ласку любит.