Natio hungarica 2
Собственно говоря, заменителем чего-то в стиле свершившейся истории natio hungarica является Словакия. А точнее: Словакия и Воеводина – славянские страны, выстроенные на венгерском цивилизационном слое. Ведь если ехать от Белграда, а конкретно – от Земуна, места, в котором заканчивалась габсбургская Венгрия, вплоть до Татр, то пейзажи меняются – ты проезжаешь от воеводинской плоскостности, через венгерскую Пусту[114], до нагорий Земплина и, в конце, до Татр, но здесь заметна та самая ткань: венгерская и пост-венгерская. В Воеводине дома стоят параллельно, один возле другого, боком к дороге, они низкие, с покатыми крышами, покрытыми черепицей, чаще всего старой, потемневшей за десятилетия. От шоссе дома отделяет поросшая травой полоса. В Венгрии это меняется, в основном, через то, что все больше домов освежено, а черепица на них посветлее, более новая. В южной Словакии дома часто красят в яркие цвета, а черепицу на них потихоньку заменяет жесть, чтобы дальше, уже в горах, у польской границы практически полностью черепицу вытеснить.
Можно было бы подумать, что Словакия – это что-то вроде исполнившейся альтернативной истории: так могла бы выглядеть славянская Венгрия. Славянские вывески и славянские названия улиц: Обходна, Окружна, Летна. С одной стороны, славянская сельскость как государственная эстетика: вся эта иконография типа землепашцы в поле, босые, русоволосые, в льняных портках; а с другой – разбойно-горская задиристость.
И если ездить по деревням, то все идеально друг к другу прилегает. Словацкость – это сельскость.
Снова граница
Дальше всего на восток можно доехать до Вельких Селменцов. Малые Селменцы располагаются уже по украинской стороне. В Закарпатской Руси. Граница попросту пересекает улицы. И все нормально: дом, дом, дом, граница, дом, дом, дом…
По обеим сторонам границы проживают, в основном, венгры. Потому по обеим сторонам границы поставили традиционные венгерские ворота.
Венгры со словацкой стороны ходят к тем, что живут на украинской на закупки, потому что с другой стороны сплошные магазины и склады. Тряпки, обувка, скорее, подделки, чем оригиналы, полотенца, спиртное, жратва: все, чего только захочешь, если только вкус не слишком завышенный.
На словацкой стороне сидела всего лишь одна женщина и торговала арбузами. Сама она была из деревушки неподалеку. Как и у всех, наверное, у нее имелась родня по другой стороны границы. Но нет, рассказывала она, контактов, считай, не поддерживаем. Вот как-то и не хочется. Свои дела имеются. А те – нищета. На Украине бедность, жаль, что венгры, родичи, должны жить в той стране; там же война, мафия, контрабанда, короче, отцепись, пан…
Стояла жара, и пограничники сходили с ума от высокой температуры. Они прятались в свои будки, но там было душно. Торговцы решали кроссворды и отгоняли мух.
Контрабанда – это как раз правда. С украинской стороны с этим все полный вперед. Курево, выпивка. Скорее всего, именно по причине влияния на контрабандный бизнес начали в Мукачеве перестрелку с местными крутыми боевики из Правого Сектора. Так что пограничники имеют право и нервничать. И уж если заупрямятся, то ничего не поделать. Точно тогда, когда мы хотели въехать из Словакии в Украину на коллекционном мерседесе. За рулем сидел коллега, тачка, впрочем, принадлежала ему. Вот только пограничники не видели в машине ничего коллекционного. Вот не могли они понять, какого черта мы премся в Украину на этом старом драндулете. Они подозревали, что мы либо везли какую-то контрабанду, либо просто хотим тачку где-нибудь у них бросить. Короче, они разобрали машину чуть ли не на запчасти, просвечивали, заводили собаку. В качестве цели визита мы указывали желание увидеть Украину в осеннем дожде, что проблему никак не облегчало. В конце концов они сдались. В их глазах я видел поражение, чувство, что их обвели вокруг пальца да еще и насмеялись. Я даже опасался, чтобы по причине этой обиды нам чего-нибудь бы не подбросили. Ведь они были уверены, что мы чего-то крутим. У них попросту не вмещалось в головах, что мы и вправду можем хотеть увидеть Украину в дожде.
Короче, нас ждали, когда мы станем возвращаться, снова разобрали машины на кусочки, запустили собаку и направили на рентген. Самым въедливым был один тип с рожей задиристого поросенка. Урожденный гопник. Разговаривал он исключительно по-русски. Украинский язык его не интересовал. Было видно, что воспитывался он на фильмах о русской мафии: плевал себе под ноги и ежеминутно чего-то презрительно бурчал себе под носом. Но даже ему ничего не удалось обнаружить. А по этой причине он был злой как тридцать три несчастья. В конце концов, разочаровавшись, он оперся на стенку и закурил, а над его головой висел плакат, призывавший украинских пограничников достойно представлять свою страну, быть профессиональными и вежливыми в отношении пересекающих границу граждан.
114
Пу́ста, Пушта (венг.