На сей раз это венгры были порядочными европейцами, а монголы – новыми кровожадными кочевниками. Их выплюнул из себя, как и раньше венгров, Хартленд, центр мирового острова, Евразии. Глаз циклона, в котором – как всегда – царили покой и неподвижность, но который приводил в движение весь континент, время от времени выбрасывая из себя новые народы, которые, словно кипящая лава, заливала Евразию от Китая до Европы, Ближний Восток и Декан.
После монгольского нашествия Венгрия легла в руинах, около двадцати процентов населения было убито. Монголы, как перед тем венгры, рассыпались по пусте, словно по собственной степи. Это было через триста пятьдесят лет после завоеваний венгров, так что, скорее всего, трудно полагать, чтобы после всего осталась какая-то народная память. Это сколько поколений? Пятнадцать? Похоже, никто не помнил, что прадеды этих вот венгерских господ, что сейчас собираются на войну с дикими азиатами – в тяжелых доспехах, опускающихся на колени перед похожей на крест рукоятью вонзенного в землю меча, сами прибыли сюда словно те же монголы, убивая, сжигая и все разрушая на своем пути. А вот интересно, говорили ли где-нибудь тогда в пусте по-славянски: наверняка ведь да, ибо мадьяризация ведь не случилась по мановению волшебной палочки.
Во всяком случае, монголы напирали приблизительно так, как раньше армии Арпада: через северо-восточные Карпаты. Конкретно же: через Тухольский перевал[117]. Там, где спустя много сотен лет построили фортификационную Линию Арпада и защищались вместе с нацистами. А чуточку раньше – где вместе с поляками праздновали образование общей государственной границы, когда Гитлер разгромил Чехословакию, трупом которой питались и поляки, и венгры. Поляки, заняв Заользе, часть Спиша и Оравы. Венгры – ликвидировав однодневную независимость Карпатской Руси. Сегодня там стоит поставленный венграми памятник, похожий на алтарь. Алтарь с видом на завоеванную родину.
Монголы, быть может, даже оснащенные пушками, из которых они стреляли ограбленным у китайцев порохом, обстреливающие лагерь венгров горящими стрелами, раздавили защитников. Для тех, кто пожелал отступить, они открыли коридор, чтобы впоследствии вырезать убегающих. Венгерских рыцарей было перебито столько, что потом монголы могли делать в покоренной стране все, что им пожелается. То есть, они творили точно то же, что в свое время венгры в Западной Европе. Была уничтожена половина городов, сожжен Пешт. Венгров убивали тысячами. Пуста, где сложно было укрыться перед новыми повелителями, обезлюдела. Королевский двор сбежал из сжигаемой и разграбляемой страны в Австрию, к Фридриху Доблестному, который воспользовался случаем и вынудил у короля Белы территориальные уступки: он приказал передать в его управление комитаты Шопрон, Мошон и Ваш. Защищалось всего лишь несколько укрепленных замков. Приблизительно через год монголы отступили. Защитники вышли из замков, сбежавшие дворяне возвратились. Были отбиты переданные Фридриху комитаты. Страну отстраивали. Были построены новые замки, уже из камня. Была реформирована армия. Благодаря всему этому, очередное вторжение 1285 года было отбито. Давние кочевники сдали экзамен на европейцев. Они сделали то же самое, что практически все другие европейские народы перед ними. И ведь пришли они приблизительно из того же самого места. Вот только появились они позднее всех, и до той поры все считают их свеженькими.
Так что я стоял на том несчастном холме, ощетинившемся крестами, который хранит память о резне под Мохи. Отсюда растягивался вид на шмат пусты, можно было представлять, как на всем этом пространстве убивают друг друга люди, давят лошадями, вырывают кишки, как эти кишки и кровь впитываются в мокрую степь. А потом с холма спустился. На выходе какие-то венгерские патриоты налепили наклейки в честь венгров, перебитых монголами. На наклейках был изображен мадьярский воин с монголоидными чертами лица, в татарском меховом колпаке. Снизу было написано: "nomad harcosok Tiszavasvári". On tour. Кочевые воины Тисавашвари, которые должны были город патрулировать, но которых я так и не мог там обнаружить.
Вообще-то, венгры к вопросу собственного происхождения относятся как-то так, что внешних наблюдателей это может удивлять. Как-то раз я слушал в Будапеште Виктора Орбана, когда он провозглашал пламенную речь, направленную против беженцев. В ней он вещал о новом переселении народов, о том, что мир Запада, Европа, будет залита волной внеевропейского варварства. Орбан стоял тогда на ступенях Национального музея, в котором одна из постоянных экспозиции как раз касается Завоевания Родины. Но его это не волновало. Он ни разу даже не заикнулся про honfoglalás. Во время встречи крутили песни, английский перевод текстов которых высвечивался на огромном экране. В них шла речь о "старой доброй Европе", о том, что ее следует сохранить такой, какая она есть. Теплый дом – он на том континенте, где видишь очертания итальянского сапога, как-то так.