Я думаю о скрученности проводов, которые показывал мне мистер М., и провожу параллель с тем, что в начале сеанса он показывал мне младенца, изображая, как тот крутится в кроватке, пытаясь ухватить взглядом мать, тайком зашедшую в комнату. Потом я говорю пациенту (тоже немного жестикулируя), что младенцы поворачиваются в ту сторону, откуда поступают необходимые ресурсы. Как цветы, которые обращаются в сторону солнца. Поэтому они могут скручиваться, чтобы оставаться в контакте с матерью, поэтому они крутятся и вертятся. Но эту связь трудно поддерживать, если приходится скручиваться слишком сильно, тогда она может разорваться.
(Таким образом я пытаюсь приоткрыть формальное означающее, обнаруживая субъекта, реакцию объекта и ее следствие.) Поэтому здесь лежащее в основе формальное означающее будет не столько встречей, сколько прерыванием, «разрывом» («он скручивается и разрывается»). Это неявно содержится в рассказе пациента, а я – тот, кто представляет это как исторический опыт переживания, помещая его в контекст и превращая в сцену.
Стоит еще отметить, что процесс образования новой связи – задача, которая содержится в сновидении, – может протекать только «от жилы к жиле», по кускам. Этот процесс также указывает на то, что пациент ставит «на повестку» последующих сеансов после возвращения с каникул. Если «они заново соединены», то соединены только отчасти, и работа на этом не заканчивается.
Значение такой последовательности событий в том, что она позволяет ясно сформулировать формальные означающие и работу сновидения. Она позволяет вписать клиническое исследование формальных означающих в более традиционную и уже хорошо очерченную психоаналитическую работу.
В примере, который я только что привел, отправной точкой служит появление формального означающего и работа сновидения или, в случае срыва, работа клинициста, которая состоит в том, чтобы построить сцену вокруг формального означающего, привнося связь между субъектом и объектом в рамках определенного контекста – такого, который можно вписать в подходящую и осмысленную нарративную форму.
Иногда необходимо выполнять обратную работу, вычленяя из ассоциативной цепочки формальное означающее, которое тайным образом ее организует. Вспоминается текст С. Леклера: он обнаруживает в своем пациенте присутствие того, что он называет «письмом», в форме вербального означающего «portdjelli», которое появляется в нескольких ассоциативных цепочках пациента. Другой пример взят из терапии молодой женщины, чья ситуация переноса была окрашена переживанием разочарования, которое воспроизводилось в разных обстоятельствах, когда она «протягивала руки» к другому без удовлетворительного отклика с его стороны. Именно появление формального процесса – «рука тянется к объекту, который отдаляется» – наиболее эффективно придало форму последовательности этого клинического материала.
Вернемся к теме лечения мистера М., чтобы исследовать еще один аспект первичной символизации. Я представлю сеансы из начала этого года, внимательно улавливая первичную символизацию в действии, особенно основанную на формальных означающих, которые появляются в сновидениях и ассоциациях пациента.
Я представлю дальнейший клинический материал, на сей раз сфокусированный на другом аспекте первичной символизации – на отдельной форме пластичного средства, которая рассматривается как вещественная презентация (и поэтому как форма первичной символизации) процесса символизации. Чтобы дать ясное представление о выполненной работе и описать первичную символизацию и то, как она сочетается с более классической психоаналитической работой, я должен привести контекст клинической последовательности событий, о которых пойдет речь.
Последние сеансы перед теми, о которых я намереваюсь говорить, были отмечены многочисленными ассоциациями пациента, связанными с его пищевыми привычками, особенно с тем, что он много ест и всегда чувствует себя обязанным доесть до конца, даже если это вызывает недомогание и требует долгого переваривания. Немаловажно, что он ест салаты из листьев очень «горького» цикория, купленных у фермера, который специально «откладывает» их для него. Но цикорий нарушает его пищеварение.