Растерянно хлопая глазами, брат уставился на него.
- Тьфу ты, - с чувством сказал он. – А разорался. Я-то думал…
Пожав плечами, брат склонился над комиксами.
- Чудофищная опафность нафисла над моей планетой! – Надрывался несчастный пришелец. – Уфасная катафтрофа от приблифаюфейся кометы грозит фсем нам!
- Ну, во-первых, - расслабленно сказал я, безмятежно покачиваясь в кресле-качалке. – Не нам, а вам, не надо путать. А во-вторых, часы нашего приема с двух до двух пятнадцати каждую последнюю среду первого нечетного месяца високосного года, так что всего хорошего. Встретимся годика через два.
- О, горе! – Самозабвенно вопил инопланетянин, ничего вокруг не замечая, словно лягушка на болоте. – О, нефчастье! Огромная комета дфифется на нас! Целая планета фот-фот исчефнет с лица Фселенной!
- Ну, ты, жертва эволюции, - обозлился брат. – Хватит орать, сказано же! Картинки посмотреть спокойно не дадут!
Я медленно поднялся и подошел к звездной карте, висящей на стене беседки.
- И как ваша планета называется? – Спросил я.
- Куакия, - с трагическим надрывом проговорило существо.
- Ага.
Я нашел ее на обеих половинах карты с типографскими кружками вокруг звезд с разумными мирами и нашими с братом дополнениями. Вопросительные и восклицательные знаки означали обитателей, с которыми нам надлежало выяснить противоречия, а многоточия и прочерки находились около миров, с коими мы разобрались.
- Когда ожидается комета?
- Череф дфа с пофофиной дня, - скорбно произнес инопланетянин.
- Понятно. – Я сел в кресло-качалку. – Пожалуйста, брат, - утомлено сказал я. – Через три дня напомни мне стереть с карты Куакию.
- Угу, - пробурчал он.
Пришелец испустил истошный вопль.
- Бефременная гибель грофит фсей плафете! – Душераздирающе взвыл он. – О, горе, о, катафтрофа!
Брат в изнеможении закатил глаза, сгреб комиксы и спортировал подальше. Прилетевшее существо ошарашено выпучилось на опустевший стул, который через секунду исчез следом за братом. Я продолжал раскачиваться в кресле, отрешенно глядя на плывущие в небе облака. Космический гость приглушенно прокашлялся и осторожно начал:
- О… катафтрофа, о, это… бефременная гибель… грофящая, фначит…
- Что вы от нас-то хотите? – Вопросил я изнеможенно.
- Помофи и фпасения! – Радостно зачастил пришелец. – Целая пфанета с офиданием фмотрит на фас, ее героев!
- Ты нас с собой не путай, - сердито произнес брат, материализовавшийся позади него.
Инопланетянин подпрыгнул, испуганно оглянулся.
- Милофердие и фофтрадание к блифнему, - заикаясь проговорил он, - ефть фамый прекрафный закон мирофдания.
Брат изумленно расширил глаза.
- Тоже, Ньютон нашелся, метеоритом стукнутый, - пробормотал он. – Вот от мироздания его и требуй. А у нас дел по горло.
И склонился над комиксами.
Инопланетянин поглядел на брата, перевел взгляд на меня, душераздирающе вздохнул и поплелся к ракете.
Я развалился поудобнее и продолжил считать облака. На какой цифре я остановился? Этот картавый пришелец все мозги замутил, в голове крутилось лишь: "О, горе, о, катафтрофа!" А! На девятьсот двадцать пять тысяч восемьсот пятнадцатом. Интересно, дойду я когда-нибудь до миллиона? Обязан, дело принципа.
Недалеко с лязгом загрохотало. Я лениво повернул голову. Наш инопланетный друг под грузом вещей кубарем скатился по трапу. Кое-как выбравшись из-под пожитков, он разложился посреди газона и, выпятив от усилия защечные мешки, сосредоточенно принялся надувать палатку.
Брат забеспокоился.
- Эй ты, приятель! – Крикнул он. – Что это ты там задумал, а?
- Фтавлю пафатку, - невнятно сообщило существо.
- Ты меня совсем за идиота держишь? - Обиделся брат. – Я вижу, что ты ставишь палатку. Зачем ты ее ставишь, хочу я знать!