- Они девушки. – Нормальными, человеческими связками повторил я. – И что?
- Но ведь между ними есть разница? – До невозможности противным, менторским тоном учительницы младших классов спросила Василиса. Все, окончательно достала. Вырос, утробно заревел и опустился на четвереньки, оказавшись нос к носу с хрупкой фигуркой.
- Чем они отличаются? – Встревожено спросила… эта.
Если на вкус, разницу определю. Если внешне… Задумался. Две ноги, руки две, одна голова. Облизнулся, попал языком в ноздрю и недоуменно чихнул, растерянно поглядев на испуганно отпрянувшую вкусняшку. Запах еще разный, все время моются и натирают себя гадостью всякой, будто специально манящий сладкий вкус перебивают. Пошевелил носом, внимательно обнюхивая ту, что когда-то звал Вася. Она попыталась исчезнуть, что я пресек, слегка стукнула ладошкой по моему влажному носу, прикоснувшемуся к ее мягкой груди, и строго покивала пальчиком, который я едва не откусил, лязгнув зубами на месте поспешно убранного лакомства. Ням-няшка, захрустит на зубах, как чуднейший деликатес. Печально фыркнул, обдав, э… выделениями с ужасом застывшую перед пастью фигурку и неторопливо обошел ее по кругу. О чем мы общались? Мы же общались перед тем, как я… Остановился, подумал. Вроде нельзя ее есть? И никого тут есть нельзя. Кажется. Сел и дружелюбно оскалился в страхе отпрыгнувшей фигурке. Постепенно пришел в себя и вспомнил, что она должна ответить мне на очень важный вопрос.
- Идиот! – Самозабвенно орала Василиса спустя пару минут. – Дебил! Придурок хвостатый, чтобы тебе никогда… - Замолчала, шумно выдохнула и изнеможенно уселась на пол посреди густого, пушистого ковра. – Ненавижу тебя. – Грустно поведала и жалобно всхлипнула. – Я тебе это давно говорила?
- Давно. – Низким басом, срываясь на рычание, подтвердил я и хвостом притянул к себе под бок хрупкую фигурку. – После того, как научила делать тварь трехголовую с огнем в пастях. – Потерся огромной башкой о ее плечо, мурлыкнул, вернее, попытался. Получил по носу и шее, недовольно фыркнул и отодвинулся. Сожру ее, на фиг, достала, совсем общаться не умеет.
- Ты чешуей царапаешься, больно. – Жалобно заметила Вася. – У нас кожа нежная, тонкая, не твоя броня. Нежнее надо.
- Нежнее. – Осклабился во всю пасть. – Я могу. Лизну. Хочешь?
- Не хочу. – Она надменно надула губки. – Хотя, нет. Хочу. – Встала, поставила между нами стул, водрузила на него ногу в туфельке на высоком каблуке и высокомерно указала пальчиком. – Лижи здесь, проси прощение.
Я заурчал, взял лапой тонкую, хрупкую конечность, поднял к своему носу, подивившись превосходной растяжке завизжавшей девицы, понюхал и осторожно скусил красную подошву вместе со шпилькой. Задумчиво пожевал, глотнул. Невкусно. Провел носом по гладкой пятке, перепугано шевелящимся пальчикам и смачно, с оттяжкой, лизнул.
- Кретин!! Псих сопливый! – С виновато опущенной головой вот уже несколько минут подряд слушал гневные крики девушки. – Бестолочь хвостатая! Да убери ты наконец личину этого… этого… Крокодила!
- И вовсе не крокодила. – Вернув обычный облик, я оскорблено шмыгнул и вытер почему-то мокрый нос. – Он больше на льва похож, только с рогами и чешуей. О, - обрадовался, - мультик Красавица и Чудовище помнишь? Так вот я…
- Заткнись, крокодил рогатый!! – Такой взбешенной я Василису, думаю, еще никогда не видел. – Ты зачем мою туфлю сожрал?! Вкусненького захотелось?! Вот стул, его сожри! И подушку!
Я поймал пущенный предмет, слава Отцу, не стул и прикрылся ей от прилетевшей тарелки. Следом прибыли чашка, блюдце и сахарница. Все это я заботливо принимал в объятия мягкого щита и поспешно откидывал на пушистый напольный ковер. Единственно, не слишком повезло с последним предметом, сахар веером рассыпался по комнате, а крышка, весело подпрыгивая и развратно вихляя, укатилась под диван. Проследив за ее перемещением горящими негодованием глазами, девушка с шумом выпустила воздух и обессилено повалилась на укрытие головного убора сахарницы. Испуганно поглядывая на раздувающую ноздри Василису, я осторожно собрал разбросанные предметы и как можно тише расставил на столе. Проблема оказалась с крышкой, нагло и с чувством полной безнаказанности устроившейся за стройными девичьими ногами. И если одна из них, босая, выглядела достаточно безобидно, то вторая, с длинным каблуком, раздраженно притоптывала, напоминая нервно дергающийся кошачий хвост.