- А вот и не сопливый. – Обиделся я и на всякий случай вытер нос. – Не сопливый.
- Да? – Василиса развернулась и обвиняюще указала пальчиком на свою босую ногу. – А кто мне пятку обслюнявил? И туфлю сожрал? Не ты?
- Я. – Не стал отпираться. – Но я же от большой и чистой любви. – Виновато вздохнул. - Извиниться хочу.
- Идиот. – Оскорблено заключила девушка.
- Ага. – Еще виноватее подтвердил я.
- Придурок. – Сбавляя обороты, добавила она.
- Ну, это потому, что при д… - Замолчал и заискивающе улыбнулся. – Давай мириться? А?
- Проси прощение. – Вася вздернула носик и скрестила руки на груди.
- Прошу прощения. – Послушно пробубнил.
- Не так. – Она задрала подбородок еще выше. – Умоляй меня.
- Умоляю тебя. – Уныло произнес я.
- Не слышу сожаления. – Холодным тоном донеслось из окна.
- Сожалею. – Подумал, прибавил в голосе побольше скорби и с вдохновением добавил: – Очень.
- Врешь ты все. – Уверенно заключили из дома.
- Вот и нет. – Не согласился, оглянувшись на собравшуюся у дороги, весело гомонящую малышню.
- Вот и да. – Не согласились со мной. – Ладно, входи, нечего народ смешить.
Я радостно запрыгнул в окно, строго погрозил пальцем девчушке лет пяти, с озорным видом показавшей мне язык, закрыл створку и старательно задернул шторы.
- Распрыгался тут. – Недовольно заметила сестрица. – Крокодил тушканчатый.
- Не крокодил. – Возразил. – И, тем более, не… - Завис, пытаясь понять, что она имела в виду под словом «тушканчатый». Тощего полевого гада с длинным хвостом?
- Когда ты был маленьким, печальным мальчиком,– грустно поведала родственница, - и напоминал столетнего старца, я тебя жалела и утешала, как могла. Таким как сейчас, ты становился крайне редко и делался совершенно невыносимым. Но повторюсь, такое случалось очень, очень редко. А сейчас, когда вырос в здоровенного амбала, - обвиняюще указала перстом на мою скромно потупившуюся персону, - ты ведешь себя, словно стал тем, кем давным-давно должен был быть прежде. – Я несказанно обрадовался и оживился, но, оказалось, рано. – Ты мелкий, злокозненный паразит… - Медленно наступая на меня, любимая сестричка на манер рыболовных крючков согнула пальчики и свирепо оскалилась, продемонстрировав длиннющие клыки, а я поспешно отступал и машинально тер пострадавшее место. – И я готова задушить тебя собственными руками!
- Не надо. – Испуганным голосом попросил ее.
Девушка смерила меня испепеляющим взглядом, с гордым видом прошла мимо, взяла с камина пульт, активировала похожего на плоский таз, уборщика и лазерным лучом указала на рассыпанный сахар. Агрегат с тихим жужжанием пополз в указанное место, громко при этом ворча: - Сорют и сорют, никакого спасу нет…
- А почему не так? – Я несмело повел рукой и поблескивающий белый порошок исчез. Уборщик дополз до девственно чистого места на ковре, растерянно поелозил туда-сюда, пустил сканирующие зайчики, повертелся и забубнил: - Вот устроим вам бунт машин, бессмысленный и беспощадный, будете знать, как по дому гадить. - И покатился на место зарядки.
- Это чего он? – Растерялся я.
- Местные хакеры балуются. – Вася равнодушно подтолкнула ворчуна мыском туфельки, вызвав у того возмущенное: - Эй, под ноги глядеть надо!
- Рассылают по сети всякие забавные штучки, вроде этих, встающих вместо приветствий и предупредительных сигналов. Система этого дома стоит на шестнадцать плюс, плюс, поэтому подобные вещи не блокирует.
- Ясно. – С опаской поглядел на приткнувшегося к заряднику выкидыша терминатора и пожаловался: – А мой лишь доброе утро, извините и осторожно, говорит. А, еще спокойной ночи, когда вечером свет выключаю.
- Это что. – Вася села на диван и приглашающе указала рядом, я же заколебался, уж больно нехорошие ассоциации у меня с ним возникали. – Да садись, не бойся, не укушу. Вот когда на утро после нашего с тобой приезда мне холодильник вместо списка продуктов признание в любви стихами продекламировал, это, скажу, было сильно. Да еще сравнивал некоторые части моего тела со своим содержимым. – Проследила за моим взглядом и отрицательно покачала головой. – Нет, не с дыньками и, тем более, арбузами.
- Да я, собственно, ни о чем таком… - Смущенно опустил глаза.