А-а-а... Как же это... Где ты был все мои неполные восемнадцать лет, и особенно, последние два, когда в поле зрения оказывались лишь... Я уже говорила, кто именно? Они, те самые, блеющие безбожные глупости с восторженно выпученными глазами, витыми рогами и куцыми, похожими на общипанный веник, бородками. Костяные украшения, согласна, вырасти с таким подходом к женскому полу, не успели, а вот тощие бородки на самодовольных прыщавых рыльцах, обозначились. Совершенно не понимаю, что со мной происходит. Трясло, словно за электрический провод ухватилась, а когда попыталась посмотреть в его лицо, глаза застил туман и... Что со мной?! Если бы учительница русского языка, Наина Мойшевна, в нынешний момент благополучно проживающая в Израиле, почувствовала, о чем я сейчас думаю, от ужаса схватилась бы за волосы и, сломя голову, устремилась к Стене Плача.
Опомнилась от нестерпимого холода, он проникал под платье, обжигал и жалил, словно змеиные укусы. Обхватила себя руками и заторможено огляделась. Чернота и вонь, словно на огромной помойке. Боже, куда я попала? Увидела Его, лениво вышагивающего среди куч хлама. Ну как он может лишь походкой, всего лишь движениями показать, что все вокруг принадлежит ему? Сволочь. Царек местного разлива. Ненавижу. Затащил неведомо куда...
Кстати, а куда именно он меня затащил, и, главное, как? Ладно, как оставим на потом, сейчас основное, куда.
Огляделась снова, на этот раз внимательнее. Мамочка дорогая, это я где? Свет, исходящий от круга метров в пять вокруг моего... этого... небрежно озирающейся фигуры, освещал пики странных, явно рукотворных холмов и далекими бликами играл на высоченном потолке гигантской пещеры с высоким конусообразным сводом. Но почему здесь так воняет?
Но моего парня запах, похоже, не волновал. Он неспешно прохаживался вдоль странных, величиной с двух, а то и трехэтажный дом построек, и говорил непонятно с кем по несуществующей гарнитуре. И тут, будто в ответ на мои молитвы, всепроникающий грохот стих. От радости я рванулась к нему (чтобы его однажды так же проняло), но зацепилась за что-то и с жалобным криком упала в рассыпавшуюся подо мной кучу. Почему с жалобным? Потому что неожиданно остро почувствовала, как близко было счастье и как легко его упустить. Словно нечто, разделяющее нас, стремительно приближалось на непонятном, древнем каплеобразном устройстве. Оно вылетело из дальнего конца пещеры, почти мгновенно оказалось рядом и из него высыпали ослепительно белые, полупрозрачные фигуры, осторожно, совершенно бесшумно приблизившиеся к нам. Одна из них, та, что пониже, сделала жесты "внимание", "тишина" и замерла, слушая нас.
День первый. День.
Времен года в Приземье всего три, весна, лето и осень. (Январь, февраль, март, апрель – весна. Май, июнь, июль, август – лето. Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь – осень). Длятся они не по три месяца, а четыре, поэтому некое приблизительное соответствие местной погоды к поверхности все же есть. Вот и сейчас за односторонне прозрачными стенками капсулы сквозь яркую зеленую листву центральной городской аллеи мелькали по-летнему радостные солнечные блики. Я посмотрел, как увлеченно и вместе с тем, озадаченно, озирается девушка, впервые попавшая в Подземный Мир.
- Я думала, мы под землей. – Растеряно оглянулась по сторонам и умильно протянула: - Какие чудесные домики! А мы где, на Рублевке? А я думала, у них там заборы по три метра, а тут их и нет почти, вон какие маленькие. Ой, фонтан! О-о-о!.. – Застыла с открытым ртом, расширенными от изумления глазами провожая представшее перед собой зрелище. – Фонтанище… Не Петергоф, конечно, но… - С недоумением оглянулась на меня. – Это же фонтан дружбы народов, я знаю, он на ВДНХ в Москве стоит. Это как же?..
- Если нужно построить нечто воистину монументальное, сначала всегда создают наверху. - Пояснил я важным тоном матерого экскурсовода. - Как бы черновик, отрабатывают детали, ну и прочее. - Кивнул не понимающей девице в толщу гранита. - Потом почти всегда ломают, но бывают и исключения, пирамиды в Египте, например, или в Южной Америке. Да и у нас Валдай... - Замолчал, так как нечего ей знать некоторые вещи, пусть память о них сотрется, но все же.
Транспортная капсула намеренно медленно обогнула по кругу достопримечательность, величаво проплыла сквозь строй фонтанов поменьше, просквозила небольшую аллейку и замерла перед зданием муниципалитета. Выйдя на улицу, шпионка верхнего Мира прищурилась и закрылась ладошкой от яркого полуденного солнца.