- Она, это кто? - Почтительно поинтересовалась Вика.
- Кто надо. - Ледяным голосом отрезала Вася. Ревнует, что ли? Увидела мою улыбку и в прелестной застенчивости опустила глаза, раскаявшись в своем резком тоне. Актриса погорелого театра, блин. - Действуй. - Кивок Виктории. - Нам пора. - Ласковая улыбка бабушке и совершенно непонятная ее внучке.
- До свидания. - Сказал я.
- Ты нас навестишь? - Неожиданно спросила меня девочка, заботливо поддерживающая старушку под руку.
- Зачем? - Отвернувшаяся, было, Василиса резко обернулась обратно.
- Проведать маму. - Внучка слабо улыбнулась. - Убедиться, что все хорошо.
- С вами и так все будет хорошо. - Обнимающая меня девочка грозно нахмурилась.
- Я приеду. Обещаю. - Кивнул облегченно выдохнувшей внучке и укоризненно поглядел на рассерженную Васю. - А ты узнаешь дату операции и купишь мне билет на самолет на это число. - Тихо произнес, когда бабушка с девочкой в сопровождении Вики и громил удалились на приличное расстояние.
- Не тебе, а нам. - Возразила сестричка. - Неужели ты считаешь, будто я отпущу тебя одного?
- Это ведь не ее внучка была? - Спросил, глядя вслед исчезнувшей в толпе компании. - Что молчишь? - Повернулся к Василисе. - Она одна из вас, да? Как она оказалась вместо внучки? Или... - Помолчал. - Все было подстроено заранее. Что за аферу вы провернули?
- Это не афера. - Тихо произнесла Вася.
- А что же тогда, изволь спросить? - Ехидно поинтересовался я.
- Это жизнь. - Совсем тихо ответили мне.
Я понял, что в очередной раз ничего не понял, махнул рукой и ушел. Вернее, попытался.
- Ал. - Обернулся к Василисе, легко, словно крылом бабочки, прикоснувшейся к моему плечу.
- Что?
- Ты... - Она выглядела на редкость неуверенной. Смущенно опустила глаза. - Не хочешь мне ничего сказать?
- О, извини. - Мне стало очень стыдно. - Спасибо тебе огромное.
- За что? - Девочка подняла взгляд, и в нем сквозило недоумение.
- За помощь, что ты мне оказала.
- А, это... - Почему в ее голосе столько разочарования? - Всегда, пожалуйста. Может... - Очаровательно улыбнулась, но готов поклясться, перед этим на неуловимое мгновение губы выразили необъяснимую горечь. - Может, спросишь, как прошло мое утро?
- Ты о... - Дыхание сбилось. Сделал паузу, выправляя. Улыбнулся как можно беззаботнее. - Ты взрослая девочка и, уверен, нашла себе достойного... - На секунду замолк, иначе бы зарычал. Немного успокоился и еще беспечнее закончил: - ...Кандидата для своего ночного комфорта.
Глаза Васи потемнели, одновременно полыхнув гневом. - Какой же ты дурак... - Зло прошипела она и исчезла.
- На том и стоим. - Угрюмо произнес я в пустоту.
2014. г. Москва. Лето.
День четвертый. Вечер.
Бутылка, мирно покоившаяся в блестящем ведерке со льдом, выглядела безобидно, мало того, весьма привлекательно, с некоторой претензией на элегантность, вроде, посмотрите, какая я вся из себя дорогая и эксклюзивная. Все так, кроме крошечной детали. Не помню ни единого раза, чтобы ситуация, в которой присутствовала подобная штука, закончилась для меня благополучно. А может, это одна и та же бутыль, и есть? Подошел, извлек. Опять Бургундское 1934 года. Тогда все становится на места. Проклятый предмет и все мои неудачи именно по его вине.
Серебряное ведерко превратилась в ведро, стоящая в нем коричневая емкость в несколько раз увеличилась в размерах. "Каберне Совиньон", прочитал на здоровенной стеклянной посудине, "1992 год". М-да, первое-то постарше, хотя и куда меньше было. А если проклятие распространяется на вино, как таковое? Может, стоит поискать Менделея и попросить его огненный самогон, должный в свое время перевернуть устои царской Руси? Представил изысканных барышень Петербурга, изящно зажавших носики пальчиками в длинных перчатках и грациозно опрокидывающих крошечные серебряные стопки семидесятиградусной водки. Понуро покачал головой. Глупая идея была, хотя, сколько надежд сулила...
- Ладно, будем верить в обычные совпадения. - Пробормотал, прихватив под мышку шестилитрового гиганта и взяв из старинного резного буфета два бокала на длинных тонких ножках. - Мириться пойдем.
Полог тишины Вася не установила, это я понял еще на подходе к ее квартире. Аккуратно поставил прозрачные стеклянные емкости на подоконник с цветами и пошел выше, крепко сжимая колоссальную бутылку за горлышко, будто огромную гранату.