- И так все понятно, - привычно отмахнулся Гейзлер и почувствовал усталость и раздражение друга, неохотно нахмурился. – Хорошо. Сделаю. Но это займет несколько часов.
- У меня нет столько…
- Времени. Знаю, - развел руками биолог и чуть изогнул бровь. – Поэтому я делаю быстрые записи.
- Я заканчиваю однопилотную систему, - оповестил Германн и потер переносицу. Дрифт-совместимость у них с Ньютоном была просто ужасная, меньше 50 %, будь они рейнджерами (Ньютон тихо хмыкнул, услышав эту мысль Германна, представляя их обоих в боевой броне рейнджеров) то их бы вовсе не допустили к управлению Егерем. Но для просмотра воспоминаний кайдзю, что не предполагало прямого контроля телом, как при управлении Егеря, этого было достаточно. И все равно. Спустя полчаса дрифта голова гудела от боли и, по расчетам Германна, после двух часов необходимо было делать перерыв, ради безопасности.
- Выдержишь еще полчаса? – заботливо спросил Ньютон, оглядываясь на друга, который тяжело уселся на стул стоящий возле панели управления и облокотился на холодные металлические подлокотники. Германн покосился на огромный аквариум, в котором плавал мозг. И брезгливо поморщился от пестрого марева воспоминаний кайдзю, которые он так и не мог четко рассмотреть.
- Потому что ты не хочешь их видеть, - словно Германн задал вопрос вслух, ответил Ньютон. – Прекрати морщиться на Канамори, его сознание весьма гостеприимно.
- Только ты можешь так говорить про такую мерзость, - криво усмехнулся Германн, и Ньютон чувствовал на своей спине его взгляд и смешанные эмоции друга, для которого теперь каждый их дрифт превратился в медленную пытку выдержки, в попытке сохранить их дружбу. И Ньютону было приятно знать, как сильно Германн ей дорожит.
Но этого все равно мало.
- Э-эй, я же твои цифры не называю нудными, - обиженно скривился Гейзлер, но быстро улыбнулся и сел вполоборота, сдвигая стул, чтобы не сидеть к Германну спиной и хоть как-то его видеть.
- Называешь, - не согласился Германн, удобнее устраиваясь на жестком стуле и распрямляя больную ногу.
- Ну-у, - протянул Ньютон с прищуром, - может пару раз называл, - он озорно покосился на Германна, но привкус неловкости все равно ощущался как в общении, так и в дрифте.
- Кхм, - Ньютон вернулся к записям. – Значит, Хэнсен обещал пригнать к нам Егерей? – сменил тему биолог.
- Да, но их сборка еще в процессе, - охотно подхватил тему Германн, чтобы не молчать. – Да и эту базу теперь расширят и…- Готтлиб обреченно вздохнул. – Мы дрифтуем, я знаю, что тебе не интересно.
- Тогда ты знаешь…
- Просто работай, - быстро перебил его Германн, чувствуя, как взволнованно екнуло сердце, от одного ощущения того, что Ньютон собирался сказать.
– А хотя… Хватит на сегодня, - решительно сказал математик и поднялся с места, чтобы отключить нейромост.
- Ты так каждый раз будешь делать? – неодобрительно хмыкнул Ньютон и хотел оторваться от своих записей, но на исписанную бумагу тяжело упало несколько кровавых капель и быстро впитались в записи, размывая контур букв.
- Черт, - тихо сказал Гейзлер, порадовавшись, что Германн уже отключит дрифт и сам торопливо вытер нос подрагивающими пальцами.
- Я зайду к тебе завтра к десяти, продолжим работу, - словно игнорируя вопрос Ньютона, проговорил Готтлиб.
Ньютон еще несколько минут смотрел на дверной проем, за которым скрылся Германн, а затем обреченно вздохнул и уронил голову на руки и крепко зажмурился.
- Черт…
***
(Две недели спустя)
Тяжелая металлическая деталь нейромоста с грохотом упала на пол, оставляя на нем размазанный росчерк масла. Ньютон соединил последние провода, и установка тихо загудела.
- Вот так, - хмыкнул биолог и выбрался из-под панели, устало поднялся на ноги и взял со спинки стула покрытую пятнами тряпку, небрежно вытер руки и откинул ее на стол. – Еще одну проверку? Да он издевается! - недовольно проговорил Ньютон, обходя установку и быстро проверяя все параметры. – Ты, Германн, может, и не веришь в свои расчеты, но я уверен, что все… - Ньютон сдвинул несколько рычажков и быстро вбил настройки для одного пилота, - …пройдет успешно. Я и в первый раз с неисправным нейромостом все смог сделать, а тут твоя «чудо» программа.
Говорить с воображаемым Германном уже входило в привычку, и Ньютону было все равно, как это выглядело со стороны, просто так он чувствовал себя уверенней, только так мог работать, почти чувствуя на себе осуждающий взгляд друга, который так и подстегивал доказать свою правоту любыми способами.
Уже ставшими привычными движениями Гейзлер надел обод нейромоста, и достал из кармана рубашки старенький диктофон, с тихим щелчком включил запись.
- Тестовое подключение однопилотного дрифта номер два. Доктор Готтлиб, если вы это слышите, - с нажимом проговорил биолог в диктофон, - то знай, я сделаю это сам и можешь не волноваться по-поводу наших дрифтов, я уже понял, что тебя утомляют мои мысли. Так что, согласись, в какой-то степени я это делаю не только для человечества, но и для тебя. А? Как тебе? – почти с нежностью спросил биолог у диктофона и невольно улыбнулся. – Не парься. Я все сделаю сам. – добавил Гейзлер и прикусил губу, а затем перешел на более официальный тон, - показатели стабильны, нагрузка 37%. Замедление дрифта 80… А, к черту, пусть все 100, - Ньютон быстро поднял предельный показатель. – Дрифт через: 3, 2, 1..
Яркая вспышка голубого света окутала сознания, ударила по телу, вымывая лишние ощущения, и Ньютон был готов к лихорадочному вихрю образов, и когда они пестрой чередой стали пронизывать его сознание, он смог не затеряться среди них.
А затем все замерло.
Сознание кайдзю было повсюду и оставалось спокойным, невесомой дымкой окружало Гейзлера, никуда не спешило, дышало вместе с ним, отгораживая биолога от черной темноты бессознательного. Без тела ориентироваться было слишком непривычно, но стоило сознанию зацепиться за проблеск одного из образов в яркой дымке, как оно покорно вскрывалось для сознания биолога, переливаясь четкой картинкой.
Где-то в несуществующем теле в груди сжался противный комок и, казалось, что все вокруг плывет в невесомости. И слишком ощутимым был взгляд. Он прожигал Ньютона, не отпускал его ни на секунду. Он был повсюду, и в нем чувствовалась примитивная сила и простота.
«Послушный мальчик» - пронеслось в сознании Гейзлера, и он отчего-то не сомневался в этом. Он был совершенно уверен, даже чувствуя всю мощь давно погибшего тела кайдзю, что в дрифте монстр покорен.
Лишь бы освоиться в мареве воспоминаний, которые неспешными призраками пронизывали все вокруг.
Слишком яркий разлом, пульсирующая горловина и вспышки электричества.
Ровный строй остроголовых кайдзю, однообразных клонов. Их спокойное дыхание и такое же пустое сознание.
Изогнутые дороги у самых обрывов скал, возвышающихся над похожей на облака субстанцией, испещренной молниями.
Постройки. Словно выточенные в скалах, наполненные голубым светом.
Холод сознания. Он чувствовался в воспоминаниях, оставшихся от коллективного сознания, от одного из кайдзю, который помнил своего хозяина. Призрачное ощущение холодных пальцев, скользящих глубоко в сознание и навязывающих свои мысли, устанавливающие правило. Дающие цель…
Все резко оборвалось, и на мгновение сознание Ньютона потонуло в темноте, и только спустя пару секунд биолог догадался открыть глаза, чувствуя как его касаются дрожащие холодные руки.
- …с ума сошел?! Ты в прошлый раз чудом остался жив! – Голос Германна так приятно взволнованно дрожал. Что Ньютон не смог сдержать улыбку, медленно приходя в себя. Голова слегка болела, но руки не дрожали, и сердце лишь слегка ускоренно билось, дышать было легко, и Гейзлер без проблем поднялся на ноги, когда Германн подхватил его под руки и потянул к дивану.
- Как ты себя чувствуешь? – все так же волнительно спросил математик, наклоняясь к Ньютону.