***
( Два месяца спустя )
Когда-то в Гонконге месяц пролетал быстрее недели, и все проблемы казались лишь очередной увлекательной задачей, которую нужно решить. Только теперь, когда это ощущение вернулось, и на базу начали прибывать военные и строители, все вокруг словно начало складываться в привычно правильную картину жизни. И Ньютон не задавался вопросом, когда в его жизни нормальным стало жить на военной базе среди вечной суеты и просыпаться от шумов строительных бригад, перевозящих по прилегающему коридору материалы и оборудование. Такой мир его устраивал, и даже новый военный хронометр не разрушал идеальной суеты.
Быть с Германном, как и раньше и по-новому, продвигаясь осторожно, то и дело натыкаясь на предупреждающий, а порой осуждающий взгляд друга, было почти весело. Ньютон понимал, что все так и будет. Словно с Готтлибом что-то могло быть просто в вопросах, не связанных с цифрами и программами.
- Нет, ты правда считаешь это просто совпадением? – не унимался Гейзлер уже четверть часа преследуя Германна.
- Да, поверь, на тебе мир клином не сошелся, - проворчал математик, сворачивая в один из коридоров, ведущих в исследовательский отдел, и торопливо прохромал мимо прохода на открытую площадку, сквозь стеклянные вставки которой было видно возведенные в рекордные сроки прилегающие военные объекты, тянущиеся к суше.
- Ну, а как ты это объяснишь? – Ньютон развел руками и взволнованно хмурился, выглядел еще более измученным, чем обычно, и не только из-за работы.
- Гейзлер! – Германн резко остановился и развернулся к биологу, который едва на него не налетел и предупреждающе на него указал. – То, что разлом откроется в непосредственной близости от нашей базы, не означает, что ты в этом виноват.
- Ну, тогда почему здесь? – в очередной раз начал Гейзлер, и Готллиб обреченно зашипел, поборов желание стукнуть биолога. – Говорю тебе, я могу быть как маяк, это наверняка связано с моими дрифтами….
- Прекрати немедленно. С твоими дрифтами связана лишь твоя нервозность и бессонница, и никак не открытие инопланетного портала, - одернул коллегу Германн, и Ньютон тут же встрепенулся.
- Думаешь, это связано с дрифтами? – изогнул бровь Гейзлер, многозначительно глядя на Готтлиба, и Германн моментально пожалел, что вообще заговорил сегодня с Ньютоном.
- Не здесь, - строго шикнул Германн, с угрозой прищурился, глядя на биолога, и быстро сошел с места, направился к рабочим кабинетам, где за последнее время народу прибавилось настолько, что математик не помнил имен и половины своих подчиненных, просто поручив своей первой команде руководить новичками.
- Нет уж, это не займет много времени, - решительно не согласился Ньютон, быстро нагнав Германна, и подхватив его под руку, потянул его в свою лабораторию.
- Доброе утро. Доктор Гейзлер, доктор Готтлиб, - встрепенулся Джонатан, оторвавшись от компьютера с незаконченной голографической моделью инопланетного строения, в котором содержались кайдзю с 1 по 3 категорию.
- Я вас как раз искал. Пришел список лаборантов с биологических центров, подходящих специалистов или даже людей, которые разбираются в разработках дрифта и физиологии кайдзю не так уж и много, но вашу группу…
- Потом, - перебил его Гейзлер, - прогуляйся, приятель, ок? – на правах начальника выпроводил Ньютон своего подручного, и Джонатан коротко кивнул, и бросив на своих начальников пораженный взгляд быстро выскользнул из кабинета, прикрыв за собой дверь.
- Тебе не хватает тех слухов, что и без того о нас ходят? – поджав губы, недовольно спросил Германн, оперевшись на трость и хмуро глядя на Ньютона, который так органично смотрелся в своем наполненном органами кабинете.
- Слухи? Это про то, что мы встречаемся? Или про то, что мы вытворяем после рабочей смены? Или про мои фетиши на органы? – со смешком спросил Гейзлер.
- Не вижу в этом ничего забавного, - все так же хмуро заметил Германн и вздохнул.
- Да черт с ними, со слухами. Они и на Гонконгской базе ходили, и, знаешь ли, там и похлеще про нас говорили.
- Не интересовался, - коротко прищурился Германн.
- Еще бы, ты кроме как со мной почти ни с кем не разговаривал, а вот больше бы с Тендо общался, то был бы в курсе.
- Ты хочешь слухи обсуждать? – непонимающе спросил Германн, глядя на Ньютона.
- Не совсем, - признался биолог и серьезно посмотрел на Готтлиба, и Германн знал этот взгляд.
- Нет, - сказал он, стоило Ньютону приоткрыть рот.
- Нет? – переспросил Гейзлер и на этот раз не собирался отступать. – Германн, два месяца.
- Что, юбилей хочешь отметить? Я не переношу подобных сантиментов, тем более у нас работа…
- Ночью ты не работаешь, - возразил биолог, но тут же нахмурился, - не каждой ночью ты работаешь, - исправился он.
Германн тихо выдохнул и нервно поджал губы, перевел взгляд на нейромост, подключенный к мозгу кайдзю.
«Почему отношения всегда должны быть такими?» - невольно подумал Готтлиб. Он упорно избегал назревавшего конфликта. Их работа слишком важна, чтобы задвигать ее на второй план в угоду отношениям и, к его счастью, Ньютон это понимал и не возмущался, когда Германн попросил не афишировать их отношения, чтобы не отвлекать остальных работников, чтобы не сбиваться с рабочего ритма. Чтобы дать самому Германну время привыкнуть. Вот только Ньютон воспринял это несколько вольно, и Готтлиб понял это, с удивлением заметив, что биолог теперь все больше ищет его общества, больше времени проводит с ним в рабочем кабинете, заходя к математикам каждые пару часов, когда вынужден был делать перерывы между дрифтами. Легкие незаметные касания. Он постоянно был слишком близко, все чаще обращался к Готтлибу по имени и заносил кофе, не стеснялся спорить в присутствии остальных ученых и военных. И, хоть по началу Германн нервничал, замечая это, но потом с каким-то отстраненным удивлением осознал, что так ведь было всегда. Ньютон постоянно был рядом, так же близко, и он воспринимал это как данное. И от того, что все стало как прежде, на душе становилось легче. Вот только, стоило им остаться наедине в одном из их кабинетов, или в комнате отдыха, или задержаться после смены, как Ньютон переступал эту и до того шаткую границу слишком близкой дружбы. Германн долго привыкал к горячим рукам, приобнимающим его за талию, и мягким губам биолога, к его тихим довольным вздохам и откровенным прикосновениям. К тому, что он может встать за спиной и вцепиться в плечи, называя это массажем. Хотя, Готтлиб должен был признать, что в этом Ньютон оказался по-настоящему хорош, и усталые мышцы таяли, расслабляясь под умелыми руками Гейзлера, который не переставая о чем-то болтал. Но стоило поцелуям стать слишком страстными, как Германн неизменно отстранялся и находил предлог остановиться. И Ньютон неохотно, но соглашался. Раньше, по крайней мере
- Два месяца, Герм, кайдзю тебя дери, это ненормально, - решительно произнес Гейзлер, не сводя взгляда с друга, давая понять, что в этот раз он от разговора не уйдет.
- Я бы так не сказал… – Германн замер на месте, а вот биолог, напротив, резко пошел в наступление и мгновенно оказался вплотную к Готтлибу и напористо прижался к его губам, пытаясь поцеловать математика.
- С ума сошел?! – зашипел Готтлиб и невольно бросил быстрый взгляд на закрытую дверь, - я же сказал, не на работе! – он уперся рукой в грудь решительного биолога, но сам же быстро оборвал прикосновение и отошел подальше.
- Да. Не на работе. Но мы всегда работаем, если ты не заметил, - с упреком тихо ответил Гейзлер, прохаживаясь по кабинету, преграждая путь к отступлению для Германна.
- А то ты этого не знал, - язвительно тихо ответил Германн, обходя заваленный бумагами письменный стол. – А за твое поведения мы этой работы еще и лишиться можем, - напомнил Германн, не сводя взгляда с Ньютона.
- Не лишимся, нас заменить некем, - с улыбкой ответил биолог и оперся руками о столешницу, - два месяца, Германн. Это уже не смешно.
- Давай не будем это обсуждать сейчас. Не здесь. Не в кабинете, когда через коридор работают мои подчиненные, - строго и совсем тихо произнес Готтлиб, чувствуя, как вспотели ладони. Теперь, он был бы не против, если бы Ньютон вместо этого разговора сообщил, что обнаружил новую угрозу человечеству. Эту проблему можно было бы решить.