- Трудно уснуть на новом месте, - почти неохотно признался Готтлиб, а упоминать про то, что боли в ноге снова усилились, так же как и мигрень, после всего лишь пары часов общения с Гофманом, Германн не стал. Так же, как не собирался говорить, что не мог даже лечь спать из-за непонятного ворочающегося в груди чувства, появившегося после того, как он узнал, что у них с Ньютоном будут разные кабинеты. Неправильно. Этот факт, о котором он мечтал пять лет совместной работы с невыносимым Гейзлером сейчас казался ужасной ошибкой, разрушающей всю гармоничность и сбалансированность жизни Готтлиба. Привычка. Он не любил перемен и старался их избегать. Слишком сложно приспосабливался к новым условиям, но если уж привыкал, то не хотел хоть что-то менять в своем окружении.
- Да? А я бы вот хоть сейчас …- протянул Ньютон и замер, пытаясь подавить зевок, забавно сморщился и закрыл рот ладонью. – Здесь упасть готов, - закончил биолог.
- На рабочем месте? Только не говори, что на твои исследования выделили так мало средств, что ты даже комнаты не получил, - хмыкнул Германн и коротко натянуто улыбнулся, подумав, нерешительно качнувшись на месте, и все же подошел к Ньютону и сел на диван рядом с ним.
- Ха-ха, - с нажимом произнес Ньютон и скрестил руки на груди. Он бы мог пуститься в долгие и подробные рассуждения о том, каким должен быть их исследовательский центр, и какую роль играет изучения дрифта с кайдзю, но усталость брала свое, и Ньютон решил отложить этот разговор на потом. Вот только он все равно ощущал, что командование просто махнуло на него и его исследования рукой, в очередной раз не веря в своего ведущего биолога. Но хотя бы он получил шанс на работу.
Молчание длилось совсем недолго, но за эти несколько секунд Германн мог точно сказать, что знает, что творится в голове Гейзлера. И, наверное, после их дрифта так теперь будет часто. Да и пять лет совместной работы невольно научили Готтлиба подмечать все мелочи в поведении своего коллеги, хоть он и редко придавал этому значения. Ньютон развалился на диване, чуть хмурился, как всегда бывало, если он о чем-то серьезно задумывался, руки скрещены, спина чуть напряжена, сосуды в глазах полопались, и красные прожилки ярко контрастировали с мягким зеленым цветом радужки глаз. Германн неохотно отвел взгляд, заставляя себя перестать рассматривать Ньютона.
- Ты ведь все равно их всех порвешь, верно, здоровяк? – с нервной улыбкой сказал Германн, пытаясь повторить ту странную речь, с которой Ньютон подбадривал его перед их дрифтом. Гейзлер сказал это тогда, и Германну казалось, что сейчас он нуждался в чем-то подобном сейчас.
- Здоровяк? – удивленно спросил Ньютон и весело хмыкнул, отвлекшись от своих мыслей, и расслабил руки.
- Без иронии. В научном смысле, - тут же пояснил Германн, покосившись на своего низкорослого друга. Мгновение они просто смотрели друг на друга, а затем одновременно не смогли сдержать улыбку, а Ньютон так вовсе коротко рассмеялся, и все напряжение исчезло из его образа. Биолог придвинулся вплотную к Германну и приобнял его за плечи.
- Спасибо, - искренне сказал Гейзлер, улыбаясь другу. И ему не нужно было объяснять, как много для него значит, что есть хоть один человек на свете, который верит в него.
- Все. Довольно. Ньютон, - чувствуя странный дискомфорт, попросил Германн, осторожно высвободился и поднялся на ноги. – Отправляйся спать, еще не хватало, чтобы завтра за работой ты заснул, пока будешь разделывать органы.
- Это было всего раз в колледже, - возмутился Ньютон, поднимаясь с дивана, - и я не спал пару дней перед этим, - словно оправдываясь, и невольно подумал, что еще Германн успел рассмотреть и запомнить из их дрифта.
========== Глава 3 Отдельные кабинеты ==========
Привыкнуть к новой базе оказалось не так уж и сложно, всего через неделю уже казалось, что они и не покидали своего прежнего рабочего места. Та же суета, объемы работы, военное начальство, жесткие сроки и мизерное финансирование. Ньютон выбил себе Джонатана в помощники, хотя все, что делал американец – это создавал электронную базу наработок Ньютона и мыл пробирки, но это было лучше, чем оставаться в просторном кабинете одному, да и рассуждая вслух, биолог не чувствовал себя совсем психом, зная, что кто-то есть рядом. Вот только уже на третий день он перестал замечать своего нового коллегу, и привычного бормотания Германна не хватало все сильнее.
- Просто следи за температурой и основным показателями, и - комната стерильна, даже не вздумай в нее в таком виде заходить, - предупредил Ньютон Джонатана, который корпел над компьютером.
- Как скажете, - кивнул помощник и задумчиво поморщился, - а сколько мне за ними следить?
Ньютон стянул с себя перчатки и задумался, прикидывая нужное время.
- Месяц, к этому времени ткани достигнут нужного состояния, - Гейзлер скомкал перчатки в плотный комок и, прицелившись, отправил их в мусорное ведро с видом профессионального баскетболиста.
- Месяц?! – чуть сипло переспросил Джонатан.
- А ты как хотел? – хмыкнул биолог, и все же решил пояснить, - Мозг Канамори сильно поврежден, я попытаюсь сделать своего рода биологические имплантаты. Все органы кайдзю очень восприимчивы и должны принять клонированные ткани, останется только надеяться, что после этого мозг станет дрифтоспособным. А пока мне нужно чтобы ты следил за показателями.
- Хорошо, доктор Гейзлер, - обреченно кивнул Джонатан и снова уткнулся в монитор, набивая рукописный текст с журнала Ньютона, то и дело морщась в попытке разобрать размашистый почерк биолога и его вечные сокращения. Сам Ньютон с энтузиазмом придвинул к своему столу один из самых крупных стеклянных контейнеров с непонятного вида деформированным ярко-синим органом с темно-зелеными поджилками.
- А… что это? – чуть взволнованно спросил американец, - вы уверенны, что это безопасно? Оно не ядовито?
- Конечно, нет, я еще на месте детоксикацию органов провел, - беззаботно сказал Ньютон, открывая крышку, и даже не поморщился от резкого запаха раствора, - так, где-то тут были … ах, вот. - Ньютон ловко натянул новую пару перчаток, и принялся доставать скользкий влажный орган, с шумным шлепком водрузил его на столик, даже не обращая внимания на то, что капли формальдегида попали на его рубашку. Биолог взял с письменного стола, заваленного бумагами и банками с органами, набор скальпелей, и положил его на подставку рабочего стола, включил и настроил яркую лампу, в свете которой орган кайдзю стал выглядеть еще более ярким и скользким.
- Так, и еще одно, - поговорил сам себе Ньютон и подошел к своему компьютеру, быстро застучал по клавиатуре, а спустя пару кликов мышкой лабораторию наполнила бодрая рок-музыка. – Вот так, - довольно хмыкнул биолог. Это был небольшой плюс в собственном кабинете. Германн никогда не разрешал Ньютону включать музыку во время работы, постоянно ворча про то, что это отвлекает, сбивает с мыслей и выглядит непрофессионально. А вот биологу порой не хватало хоть какого-то шума и ритма вовремя работы, тем более, когда работать приходилось над одним и тем же органом по несколько дней подряд.
- Ну, что ж, давай посмотрим, как ты работаешь, - предупредил Ньютон орган и взялся за скальпель.
Музыка еще была слышна в коридоре, а до математического отдела доносился лишь тихий шум, но там было достаточно тихо, чтобы его можно было различить за стуком мела и шорохом старомодных клавиш.
- Ох, снова, - тихо выдохнула Элизабет, на мгновение оторвавшись от монитора, и покосилась на входную дверь.
- Я-то надеялся, что он это только в честь приезда делает, - понимающе хмыкнул Гофман, но сам перевел взгляд на Германна, который все так же работал у доски, не обращая внимания на отголоски музыки, продолжая шепотом проговаривать формулы, и не отрывался от расчетов.
- Доктор Готтлиб, а когда вы работали в Гонконге, это было нормой? – поинтересовался Карл, кивнув на дверь.
- Я занят, Ньют, - чуть раздраженно сказал Германн, поднял руку, призывая к тишине, продолжил работать, словно не замечая ничего вокруг.