— Так точно, — кивнул я.
— Вопросов нет? Вот и ладушки, — не дожидаясь ответа, закончил Дед. — Пруха?
— Десять минут.
— Санька, готовь щит.
Целых пять минут мы неслись к цели в полном молчании, наблюдая в инфопланшетах за ходом боя. Именно боя. Евстафий молодец, держался, отстреливался, да и не один он был. Не знаю, сколько человек в его доме находилось перед нападением, но из бетонки вели огонь из четырёх стволов.
Вот по ним засадили из гранатомёта. Без результата. Вот кто-то поджог основной дом, другие постройки. Прошла серия взрывов, видимо гранаты метнули. По ним палили со всех сторон, и вот, из одного окна прекратили отстреливаться. Надеюсь, человек выжил.
— Снижаюсь! — крикнул Пруха, и по нам забарабанили из пулемётов.
Щит Ерастова держал крупный калибр, не давал пулям прорваться, и порвать наш автобус в клочья. Блин, как же круто, такая мощь! Хочу, хочу себе индекс в пятьдесят единиц! И пусть я повторяюсь, но хочу.
В глазах Александра Ярославовича замелькали молнии, в салоне микроавтобуса запахло озоном. В окна задних дверей я увидел, как над машиной формировалась большая грозовая туча. Обалдеть, он кроме щита, ещё и атакующую технику формирует.
Коммутаторы нам были не нужны. Зарево пожара мы уже видели своими глазами. То и дело, что-то взрывалось. Сгущавшуюся вечернюю темноту прорезали воздушные следы от выстрелов.
— Полминуты! — крикнул Пруха.
Бетонная коробка, укрытие Евстафия, разлетелась на куски. Перед носом нашего антиграва расцвел взрыв гранаты. И тут же Пруха развернулся боком, резко замедляясь. Транспорт дёрнуло. Удар от приземления, и мы посыпались из автобуса, как блохи с купающейся собаки.
— Пленных не бррать! — прорычал Дед, и, окутавшись синим мерцанием, на дикой скорости рванул к парящим над дорогой броневикам.
Фея всадил в один из антигравов гранату, тут же отбрасывая от себя РПГ. Второй разлетелся на куски, от толстенной молнии из тучи Ерастова. А Дед, за секунду преодолел пятнадцать метров, и впечатался в нос третьего броневика, вминая метал внутрь, ударяя своим протезом по крыше, и тут же взмахивая второй рукой.
У меня волосы под шлемом дыбом встали, а по телу мурашки побежали от выброса его внутренней силы, а он махнул, и сжал кулак, и четвёртый броневик, что начал взлетать, просто скомкало, как бумагу.
Ничего этого я бы и не заметил, если бы не ускоренное восприятие пространства, и тактические очки. Всего две секунды, а у противника нет техники. Это… это для меня в новинку. Хорошо, что я наловчился разделять сознание на потоки, а то застыл бы на месте, открыв рот, а не вёл бы сейчас огонь, выбивая вражеских бойцов, что выскочили из-за угла горящего дома.
Всё идёт по плану. Уничтожив любопытных, мы вшестером переместились за угол. Пара выстрелов, ещё пара, и минус четыре наёмника. Идём короткими перебежками, стреляем, как в тире. Со спутника на визор очков выводятся пометки о противниках на улице, о тех, кто в зданиях предупреждают щупальца поисковой техники. Я их метров на пятьдесят раскинул. Никто не уйдёт.
Очищаем двор, рядом с мертвыми тигродавами падают враги. Где-то за домом сверкает молния, слышны взрывы. Гвоздь с Гусаром прошивают стены горящей усадьбы, минута, и вот он нужный сарай. В подвале шесть человек и с десяток собак, люк закрыт, а над ними двое с железом в руках. Стрелять сквозь доски нельзя, вдруг свои. Знаками даю команду к обороне, и тут же закидываю в щель свето-шумовую гранату. Рвануло, и я вламываюсь внутрь. Наёмники. Уничтожить.
В подвал я не полез. Зачем? Им там хорошо, безопасно, а тут чужаков много…. В углу визора очков моргала цифра двадцать семь, значит пять человек ещё осталось.
— Сашка, ты зачем взорвал загон? Держи щит! Не дай бычкам разбежаться, затопчут всех!
— Сделаю!
— Гражданские под защитой, — докладываю.
— Понял тебя, Ростик, ещё пятеро остались, уходят в поля….
— Воислав Драгомирович, я долго не выдержу.
— Держись Санька, я иду, Ростик, противник на тебе, фас, внучок.
— Так точно, — кивнул я, хоть он и не мог увидеть. — Риф за мной, Гвоздь за старшего.
Куда побежали враги я знал. Даже наблюдал, благодаря спутнику. На полпути, правда, притормозил — это надо было видеть. Ерастов сломал метров десять ограды загона, и сейчас стоял по центру пробоины, держа щит, на который с разгона кидались быки. Обезумевшие туши в полторы тонны весом, а то и больше. От их ударов тело премьер-майора сотрясалось, но он держался, упираясь изо всех сил, и ждал пока Дед стальным кулаком наведёт порядок.