Сложилось положение, когда доходы от зарубежных инвестиций Кувейта стали превышать его доходы от вновь добываемой нефти, что ослабило зависимость Кувейта от колебаний мировых цен на нефть и соответственно необходимость тщательно соотносить объемы своей нефтедобычи с ситуацией на мировом нефтяном рынке. Для самого Кувейта это, может быть, и хорошо, но другие экспортеры нефти имели свой взгляд на такую особенность Кувейта.
Помимо претензий глобального порядка, то есть целиком на весь Кувейт, Багдадом выдвигались и претензии частичного характера. В территориальном смысле их было две: во-первых, передать или, в крайнем случае, сдать в аренду Ираку острова Варба и Бубиян – безлюдные плоские песчаные образования, расположенные рядом с устьем реки Шатт-аль-Араб. Они рассматривались как стратегически важные для обеспечения надежного доступа Ирака в Персидский залив; во-вторых, отдать Ираку кувейтскую часть одного из самых богатых в мире нефтяных месторождений – Румейлы (запасы – 30 миллиардов баррелей). Это месторождение, напоминающее по форме банан, вытянулось с севера на юг и южным концом заходит на десяток километров на территорию Кувейта. Багдад очень раздражало то, что, хотя почти 90 процентов Румейлы находилось в Ираке, последний добывал здесь почти столько же нефти, сколько и Кувейт со своего небольшого куска месторождения. В годы же ирако-иранской войны иракцы заминировали свои нефтепромыслы в Румейле, и нефть добывалась только на кувейтском участке. Время от времени оба эти территориальные требования (то вместе, то порознь, то очень настойчиво, то менее активно) предъявлялись Багдадом кувейтскому руководству; последнее же старалось от этих претензий уйти, предпочитая в принципе вести диалог или в той либо иной форме откупаться.
Ирако-кувейтские отношения, в которых были свои взлеты и падения, в целом не отличались ни доверием, ни сердечностью как раз по причине никогда не скрывавшихся притязаний Ирака на Кувейт. Они, правда, были приглушены в период ирако-иранской войны, когда Багдад очень нуждался в Кувейте как финансовом доноре и активно действующем транспортном коридоре. В этот период Кувейт служил главными воротами, через которые в Ирак доставлялось оружие, снаряжение, боеприпасы, продовольствие и другие товары, и через которые в обратном направлении шла за рубеж значительная часть иракского нефтяного экспорта, так как река Шатт-аль-Араб как транспортная артерия тогда была закрыта, а потому без кувейтских портов было не обойтись.
Казалось, наступили долгожданные перемены к лучшему в ирако-кувейтских отношениях. Но не прошло и двух лет с момента прекращения огня между Ираком и Ираном, как все вернулось на круги своя: Багдад вновь обратился к политике нажима на Эль-Кувейт.
Нажим на этот раз шел не столько по территориальному вопросу, сколько по линии финансов и нефти. Из войны с Ираном Багдад вышел с внушительными внешними долгами, которые делились примерно поровну: 40 миллиардов долларов приходилось на арабские страны и примерно столько же на неарабские, в основном западные. В Багдаде считали, что арабы в любом случае должны простить ему долги, учитывая большие человеческие и материальные жертвы, которые Ирак понес, защищая, как он считал, не только себя, но и остальной арабский мир, прежде всего страны Залива, от «хомейнистской угрозы». Саудовская Аравия так и поступила, но другие не спешили следовать ее примеру. У Кувейта, видимо, были свои резоны не закрывать так просто вопрос об иракской задолженности, учитывая, в частности, упорное нежелание Ирака демаркировать свою границу с Кувейтом и таким образом окончательно решить вопрос о ее прохождении.
Подобная «строптивость» вызывала в Багдаде сильное раздражение. Не меньшее неудовольствие вызывала и уклончивая позиция Кувейта по части предоставления Ираку новых миллиардных субсидий. В печати сообщалось, что в мае 1990 года во время арабского саммита С. Хусейн потребовал от Кувейта 12 миллиардов долларов, но кувейтяне не торопились раскошеливаться. Месяц спустя посетивший Кувейт заместитель премьер-министра Ирака Хаммади, как утверждают, немало удивил хозяев, передав им полный перечень кувейтских зарубежных авуаров в знак доказательства их способности легко пойти на финансовые жертвы. По некоторым сведениям, Кувейт соглашался предоставить лишь 500 миллионов долларов и не сразу, а в течение трех лет, что в Багдаде сочли чуть ли не оскорблением.