Многое из сказанного о сельских общинах справедливо и в отношении городов, масштабы угнетения которых королевской властью также сильно преувеличивались. Городские органы самоуправления отличались от шта-
1 MousnierR. 1979. Р. 551-557.
2 Mettam R. 1988. Р. 15-16, 188-189; Cole С. W. 1964. Colbert and a Century of
French Mercantilism. Archion.
тов тем, что их руководители, избиравшиеся из представителей местной элиты, безответственно относились к своим обязанностям. В городах финансы чаще растрачивались попусту и реже направлялись на решение социальных проблем. Не желая брать на себя обязанности муниципальных органов, корона тем не менее выказывала беспокойство, потому что кто‑то все же должен был их исполнять. Желательно было также получать больше дохода с городов, известных своей скупостью. Поэтому корона заручалась поддержкой местных епископов и дворян и пыталась влиять на выборы в городские советы. По эдикту 1692 года король получил право указывать на предпочтительного для него кандидата на пост мэра, но он не имел намерения прекращать проведение местных выборов, и в действительности контроль центральной власти не выходил за рамки уже описанных скромных пожеланий правительства. Два месяца спустя Дижону было позволено выкупить право выбирать своего мэра.1
Церковь в эпоху Людовика XIV в качестве инструмента центральной власти почти не использовалась.2 Она была крупнейшей корпорацией, обладавшей собственной властью, но при этом оставалась интегрированной частью государства. На церковных ассамблеях обсуждались вопросы налогообложения, а ее епископы становились проводниками административного контроля. Архиепископ Нарбонна де Бонзи был в равной степени знаменит и как посредник в предоставлении патроната, и как известный развратник; он был бесценным союзником Кольбера, будучи председателем темпераментных штатов Лангедока. Церковь владела по меньшей мере десятой частью всех земельных угодий, и благодаря взиманию церковной десятины она предоставляла правительству огромные ссуды, которые, впрочем, редко возвращались. Раз в пять лет церковь делала короне безвозмездное пожертвование (don gratuit), которое неизменно называла неадекватным. Франциск I установил контроль над назначением на высшие церковные посты, однако Людовик XIV не смог победить папу в борьбе за régale (право назначать епископов на освободившиеся должности в епархиях). Церковь контролировала образование, от начальных школ до университетов; церковные кафедры были основными источниками распространения информации в каждом из приходов Франции. После проповеди кюре зачитывали королевские ордонансы и патенты, хотя эдикт 1695 года освободил их от этой обязанности. Важная роль церкви в государстве заставляла королевскую власть вмешиваться в ее деятельность. Монарх подчеркивал свою абсолютную власть для того, чтобы обеспечить ее независимость от еще более высокой власти, одной из форм которой была власть папы.
Mettam R. 1988. Р. 276-277.
Campbell P. R. 1988. Р. 52-53; Mousnier R. 1979. Р. 552.
Политика Людовика XIV по отношению к институтам, обладавшим независимой властью, делает смысл понятия «абсолютизм» достаточно неопределенным. «Абсолютизм», как обычно предполагают, сводит значение этих институтов на нет: они оказываются в подчиненном состоянии или дублируются другими органами власти и постепенно разлагаются. Однако «король–солнце» не допускал ни того, ни другого. Людовик X I V считал, что совещательные органы помогают достичь согласия в стране и тем самым наглядно демонстрировал, что его режим не был автократическим. Он полагал, что они охраняют корпоративные права и свободы и демонстрировал, что его режим не был бюрократическим. При этом он не признавал за ними права вмешиваться в государственные дела: государственная политика относилась к сфере компетенции одного короля, который мог выбрать себе необходимых помощников. В этом он продолжал дело Франциска I и Ришелье и подтверждал, что ни один феодал не смеет делить верховную власть с королем. Соответствует ли все это привычному смыслу понятия «абсолютизм»? Если да, то возникает другая проблема. Ибо король Англии вел себя точно так же.