Английское правительство было преисполнено решимости предотвратить германо-советское соглашение, которое могло бы повредить его интересам на Ближнем Востоке. Сталин попытался расположить к себе Германию, признав прогерманское правительство Рашида Али, пришедшее к власти в Ираке в результате переворота в начале мая; этот шаг сделал правдоподобной мысль о том, что создается новая советско-германская общность интересов. Батлер сделал Майскому предупреждение. Подобные шаги, заявил он, производят «чрезвычайно неблагоприятное впечатление»2. Однако все попытки Идена на встрече с Майским 27 мая получить какую-либо информацию о намерениях Сталина оказались тщетными. Майский, совершенно очевидно связанный жесткими инструкциями, использовал свою обычную тактику жалоб на кампанию в печати, которая способствовала распространению самых различных слухов — от предположений о якобы происходящих переговорах о германо-советском военном союзе до предупреждений о приближающемся немецком нападении на Украину и Кавказ. Идену такой подход доставил мало удовольствия. Не большее удовольствие получил и Майский, которому Иден сообщил о предстоящей эвакуации английских войск с Крита. Это, совершенно очевидно, делало Англию уязвимой в случае обсуждения возможности мира с Германией3.
Решимость англичан сохранить свое превосходство на Ближнем Востоке продемонстрировала оккупация ими Сирии в начале июня и постоянные требования Черчилля, чтобы генерал Уэйвелл начал операцию «Бэтлэкс» — контрнаступление против Роммеля — в середине июня4. Более того, главнокомандующему английскими войсками на Ближнем Востоке было приказано провести подготовку к оккупации Ирака, что позволило бы британским королевским ВВС устроить «самый грандиозный пожар, какой кто-либо когда-либо видел» — на бакинских нефтепромыслах5. Однако на дипломатическом фронте тем временем произошли события, внесшие сумятицу в русские дела.
В то время, как Иден предпринимал попытки помешать русским наносить ущерб английским интересам на Ближнем Востоке, Криппс снова предпринял действия, затронувшие чувствительный нерв. Он сообщил Идену, что у Сталина нет «ни прогерманских, ни «про каких-нибудь» чувств, кроме просоветских и просталинских. Он расположен к нам не более дружественно и не более враждебно, чем к Германии; и он всегда будет использовать любую страну, которую сможет, для достижения своих целей. А его целью является остаться в стороне от войны так долго, как он сможет, не подвергая при этом опасности свой режим или Советскую власть». По его мнению, нынешние подходы Сталина основывались на оценке стратегических возможностей нападения на Россию, а также на понимании того, каково будет воздействие любой политики умиротворения на подготовленность России в будущем. Касаясь затем слухов, имевших хождение в тот момент, Криппс давал понять, что ключом к будущим событиям может быть обстановка на Ближнем Востоке6.
Наиболее важным делом для Идена было предотвратить достижение германо-советской договоренности, не вызвав при этом в Москве подозрений, что он попытается втянуть Россию в войну. В связи с этим Иден был преисполнен решимости доказать Майскому, что Англия располагала «силой и решимостью сохранить [свое] положение и интересы на Ближнем Востоке». Ясно поэтому, что внезапно возникшее упоминание Ближнего Востока не вызвало каких-либо эмоций у русских, поскольку они никаких переговоров с немцами и не вели. Мысль о том, чтобы угрожать русским бомбардировкой Баку, что могло бы еще больше запугать русских, была оставлена — но только из-за соображений, связанных с нарушением воздушного пространства Турции и Ирана7. Кабинет был также встревожен возможностью того, что Сталин может уступить немецкому нажиму и поставить под угрозу английские интересы, разрешив вермахту «…свободный проход его войск севернее Черного моря и через Кавказ в Ирак или Иран. Таким маневром наши позиции на Ближнем Востоке обходятся с фланга, и если осуществление этого маневра начнется в ближайшем будущем, то мы не сможем принять эффективных мер для противодействия ему»8. Бестолковая периферийная стратегия Черчилля на Ближнем и Среднем Востоке, как показали дальнейшие события, имела отрицательные последствия на отношения Англии не только с Россией, но и с таким стойким союзником, как США.