Таким образом, создается впечатление, что все двойники Кира, будучи созданы для определенной цели, по достижении этой цели снова “выводятся из игры” как лишние элементы. Этой целью, несомненно, является идея возвеличивания, присущая семейному роману. В различных своих повторениях и повторениях своих родителей герой поднимается по социальной лестнице от пастуха Митридата, через знатного Артембара, пользующегося благосклонностью царя и первого управителя Гарпага, связанного родством с царем, до превращения его самого в принца. Таким образом представлена его карьера в версии Ктесия, где Кир от сына пастуха поднимается до царского управителя"
Здесь прослеживается связь с мотивом близнецов. Мы имеем двух мальчиков, родившихся в одно и то же время, один из которых умирает ради другого, будь то сразу после рождения или позднее, и родители которых в наших мифах расщепляются на две или более родительских пар. В отношении возможного значения этого туманного брата-близнеца как плаценты смотрите рассуждения автора в Incest Book.
Ранняя история Сигурда (Зигфрида), рассказываемая в Саге о Фель-зунге (см.: Rassmann, I, 99), весьма напоминает версию сказания о Кире у Ктесия. Она представляет собой предание об удивительном жизненном пути еще одного героя со всеми его рациональными перестановками. Библейская история об Иосифе (Бытие, 37 и далее)
На этом пути он постоянно убирает, так сказать, последние следы своего восхождения; после завершения каждой стадии его “карьеры” нижестоящий Кир отбрасывается* Таким образом, этот усложненный миф с его разнородным рядом персонажей упрощается и сводится к трем действующим лицам, а именно: к герою и его родителям. Абсолютно похожая картина наблюдается и в отношении “состава исполнителей” многих других мифов. Например, дублирование может касаться дочери, как в мифе о Моисее, где мать принцессы (для того, чтобы установить тождественность двух семей)** появляется среди простых людей как дочь Мириам, которая является просто двойником матери (последняя оказывается расщепленной на принцессу и бедную женщину). В случае, когда дублирование затрагивает отца, его двойник, как правило, появляется среди родственников, чаще всего — среди братьев, как, например, в сказании о
Чтобы избежать недоразумений, сейчас нам представляется уместным выделить историческое ядро некоторых мифов о героях. Как показывают обнаруженные записи (см. Duncker, loc. cit, S.289; Bauer, loc. eit, S.498), Кир был потомком древнего Царского дома. Целью мифа не могло быть возвышение происхождения Кира, не следует также рассматривать представленную выше интерпретацию как попытку установить происхождение Кира от простых людей. Подобные обстоятельства превалируют и в случае Саргона, царствующий отец которого также известен (см. Jeremias, loc. cit., S.410, Annot). Тем не менее историк пишет о Саргоне следующее: “Очевидно, он не был благородного происхождения, иначе такое сказание не было бы сочинено вокруг его рождения и юности" (Ungnad: Die Anfänge der Statenbildung in Babylonien, Deutsche Rundschau, Juli, 1905). Было бы большой ошибкой рассматривать наше толкование как аргумент в пользу этого. Видимое противоречие, которое может быть выдвинуто как довод против нашего объяснения, при другом способе толкования становится доказательством его правильности, если исходить из соображения, что миф создает не герой, а обыкновенный человек, желая оправдать себя в нем. Люди представляют героя таким образом, наделяя его собственными детскими фантазиями, независимо от их действительного соответствия или несоответствия историческим факгам. Этим объясняется также и перенос типичных мотивов как на несколько поколений семьи одного и того же героя, так и на исторические личности в целом (в отношении Цезаря, Августа и др. см. Usener: Rhein. Mus., LV, S.271).