Затем Бата превращается в быка Аписа, и брат приводит его к королю Египта. Королева узнает в быке Бату, пугается и добивается от короля приказа убить его. Две капли крови падают на землю у ворот дворца; два огромных дерева вырастают в одну ночь (мотив гидры). Королева снова узнает в них Бату и снова добивается приказа срубить деревья. Съев один побег, она понесла и родила Бату как сына (мотив вторичного рождения). Король умирает, Бата наследует ему и приказывает казнить королеву. После тридцатилетнего царствования он, умирая, оставлю -ет корону своему брату Анупу.
Прежде чем мы приступим к исследованию отдельных мотивов в их сходстве с немецкой сказкой о двух братьях, мы попытаемся понять все содержание и построение этой странной истории, о которой Шнайдер* говорит: “Если совершенно оставить в стороне историческое и мифологическое ядро рассказа и рассматривать его совершенно изолированно и самостоятельно, то сначала в нем увидишь только внешнее соединение чуждых друг другу элементов, разбросанную и рассеянную игру фантазии. Не видно ни единства ни логики... Образы меняются как во сне... Место действия совершено неясно... Несмотря на это у меня все время было ощущение самого полного внутреннего единства, самого совершенного художественного искусства, самого полного логического развития. Только единство и необходимость заключаются не в пестрых картинах самих по себе, а скрыты за ними"
Если мы попытаемся с помощью нашего психоаналитического основопонимания выяснить этот скрытый смысл рассказа, то в различных эпизодах египетской сказки мы всякий раз снова распознаем удвоение одной основной ситуации: в отличие от немецкой сказки здесь сначала дана ее менее замаскированная вариация; более видоизмененная следует далее, пока, наконец, после все новых попыток не наступает удовлетворение преследуемого желания. Так, король оказывается социально высшим двойником старшего брата, а злая королева — такой ясный двойник злой жены Ащпа, что Шнайдер, в конце концов, говорит: “Обе эти женщины — одно и то же лицо” (S.260). Как в немецкой сказке ненавистный брат появляется все в новом виде — то как дракон, то как маршал, и наконец, в своей собственной роли — так и Бата появляется как бык, дерево и, наконец, в человеческом образе, вновь родившись, причем мать должна была понести от него самого. Его номинальным отцом является король, в котором мы узнали двойника старшего брата; последний, по словам сказки, в самом деле, замещает отца. Бата стремился, стало быть, с самого начала соблазнить “мать”, которую он во второй части, символи-
Н.Schneider Kultur und Denken der alten Ägypter Leipzig, 1909, S 257
чески замаскированный, беспрерывно преследует; это ясно показывает, что ложный навет на него в начале рассказа был только проекцией его кровосмесительного желания. Если египетский вариант вскрывает перед нами причину ожесточенного соперничества братьев, как влечение обоих к единственному незаменимому объекту кровосмешения", то он знает и соответственное наказание за запрещенную реализацию этой склонности: кастрацию. Не только сравнительная история мифа но и сама египетская сказка, хотя и в смягченной и замаскированной форме показывает, что кастрация производилась первоначально ревнивым соперником (брат, отец), а не собственной рукой, в качестве своего рода признания в запретном желании. Быку Аписа, символу мужской силы, в который превратился Бата, отрубают голову, выросшие из капель крови, одаренные чудесной способностью к росту деревья, побеги которых оплодотворяют, — точно так же безжалостно срубаются. В обоих мотивах на основании многочисленных индивидуально-психологических наблюдений и мифологических параллелей, мы видим символическое изображение совершенной уже в первой части кастрации, первоначальной мести ревнивого соперника. Отрубание головы уже по одной внешней детали аналогично кастрации, а именно, по тем плодоносным каплям крови, которые обычно вполне последовательно стекают с отрезанного фаллоса**
В одной албанской сказке, в которой говорится об освобождении принцессы, принесенной в жертву чудовищу (что соответствует битве с драконом в немецкой сказке), выясняется, что герой спасает свою собственную мать и делает ее своей женой, тогда как короля, своего отца (= чудовище), он случайно убивает и наследует ему. (Hahn: Griech. u. alb.Märchen, Leipzig, 1864, N98). Мы указываем здесь, кроме того, на то, что герои греческих саг: Персей, Аполлон, Беллерофон и др. всегда убивают чудовище (Горгону, Минотавра и др.), как Эдип своего отца.