Это оживление в торжественной и мистически-символи-ческой форме кровосмешения вместе с ослаблением образов фантазии претерпело в ходе развития многочисленные изменения, из которых мы проследим здесь вкратце одно, приобретшее особое значение для религии.
Склонность к вытеснению кровосмешения сказывается в приведенных мифах и культах в том, что юный сын, обыч-
4* но, уже с наступлением мужской зрелости вступивший в половые отношения с матерью-супругой, сейчас же после этого высшего пункта оплодотворения погибает ранней смертью в расцвете лет. В преданиях эта трагическая судьба ясна как наказание за запрещенное кровосмешение: сын-супруг подвергается в этих преданиях кастрации, причем он или сам подвергает себя ей, или ему мстит его сексуальный соперник; таковы предания об Ираносе, Атти-се, Осирисе и т.д.
Трагическая гибель юного, полного сил бога связывалась с соответствующими явлениями природы — заходом солнца, осенним листопадом и т.д.; ссылкой на законы природы мотивировалась потребность в регулярном повторении данных актов культа. В этом сравнении индивидуальной судьбы с космическими процессами играло свою роль еще одно стремление, глубоко свойственное всем людям и имеющее большое значение при создании мифов и религии, а именно: тенденция отрицать перед собственным сознанием горькую необходимость смерти и обойти ее признание. Эта потребность связывалась с оборотной стороной печальных для человека явлений природы, стало быть, с восходом солнца, возвращением плодоносного времени года и т.д.; тем самым богу, принесенному в жертву на службе оплодотворения, давалась возможность воскрешения, которое и является фактически существенным элементом во всех приведенных преданиях. Здесь появляется дальнейшая фантазия, в основе которой лежит символ земли как матери всего живущего; она придает индивидуальной фантазии кровосмешения новый смысл и более широкий базис. Из отрезанного полового органа бога-сына, который мать-супруга бережно сохраняет (Изида, Кибела, Астарта и т.д.), рождается новое поколение; из матери-земли, в которую был погружен принесенный в жертву бог или его существенный атрибут, фаллос, воскресший бог поднимается к новой жизни*
Празднества, при которых различные народы почитали фаллос, были отнесены позже к воскрешению на том свете (Liebrecht: Zur Volkskunde, 1879).
Это воскрешение связывается с кровосмесительным желанием при помощи старой и типичной фантазии, изображающей смерть как возвращение в утробу матери, как продолжение существования бывшего до рождения. По этой же причине принесенные в жертву боги до их воскресения сохраняются в пещере, часто омываемой водой; эта пещера символизирует утробу матери и часто используется в том же смысле уже в истории рождения бога. Таким путем религиозная фантазия, с помощью выросшей из либидо к матери .символики, создает типичный образ принесенного в жертву и вновь ожившего божества; базисом этого образа служит фантазия о кровосмесительном воскрешении из собственной матери (Юнг).
С постепенным уменьшением значения кровосмешения, с более сильным проявлением все более охватывающего личность желания бессмертия, развиваются уже рано появившиеся представления о загробной жизни*, грандиозные фантазии, содержанием которых служит пребывание умерших в другом мире более или менее подобном реальному; он обещает человеку, по истечении определенного срока, новую жизнь на земле и продолжение жизни в загробном мире. Тем самым ясно и определенно человеку дается то утешение, которое раньше было возможно только косвенно, путем бессознательного отождествления с богом-героем.