Тем временем в лагере игроки продолжали отбивать атаку работорговцев. Я увидела Стива выкрикивающего команды, сам он в сражении не участвовал, оставшись в стороне. Его охранял какой-то стражник, накинувший купол мерцающего щита, а также брат, который не подпускал врагов швыряя в них то фаерболы, то электрические разряды. Глаза аналитика быстро двигались, видимо он открыл информационное окно рейда, где были полоски здоровья его подчинённых. Рейд работал строго по ассисту, не было никаких самовольно принятых решений, словно виртуозный дирижёр аналитик раздавал команды: – Танки, удерживайте агр! Хилы, через восемь секунд кастуйте массовое лечение! Лучники, ко второй линии! Град стрел, живо! Барды, не спать, срочно баф на скорость передвижения! Сяо Минь, хватит играть! Энчантеры, благословение на силу магии и подстрахуйте хилов...
Если бы телом управляла я, то, наверное, так и стояла бы заворожённая этим действом, но сейчас контроль принадлежал Арктуру, и он сразу заметил наездницу, несущуюся в нашу сторону. Всадница размахивала длинным черным кнутом, на лице была маска из белой кости с узкими прорезями глаз, загорелое жилистое тело покрывали сверкающие на солнце пластины, она сидела верхом на ящере. Не меньше четырех метров в длину с учетом хвоста, рептилия сбивала все что попадалось на пути, расшвыривая стражников, как пушинки, Арктур лишь отскочил в сторону, видимо решив не вступать в открытое столкновение. Грозной воительнице подобное поведение не понравилось, она дернула поводья, и гигантская рептилия резко затормозила, встав на задние лапы. Развернувшись она снова начала наступление. Когда расстояние между нами сократилось до нескольких метров, наездница взмахнула кнутом, метясь в шею. Арктур уклонился телом и непонятно как выставил хопеш, конец кнута обвязался вокруг изогнутого лезвия и резко дернув, воин потянул всадницу на себя, выставляя вперед острие своего поломанного меча. Сердце наездницы не спасли даже сверкающие пластины. Ящер же завалился набок из-за дернутых поводьев, но живо перевернулся и уже замахивался острыми когтями.
Арктур ушел в кувырке от стремительного удара и тут случилось самое худшее, что вообще могло произойти в подобной ситуации, ко мне вернулся контроль над телом. Ноги стали ватными, а руки, державшие меч и хопеш застыли, я не знала, как бороться с подобными монстрами и стоя на одном колене, просто впала в ступор. Я не ожидала такого, не понимала, что произошло, но чертовой рептилии было плевать, она уже раскрыла пасть в намеренье сожрать, как минимум половину меня. Все что я успела сделать так это откатиться в сторону, но ящер наотмашь ударил когтистой лапой и попал.
Боль моментально пронзила сознание острыми пиками, крик так и не вырвался наружу, из разрезанного горла горячими струями хлестала кровь. Полоска жизни просела на 70% и стремительно уменьшалась. В глазах темнело. На мне висел дебаф оглушения и кровотечения. Мои руки вцепились в горло, пытаясь остановить утекающую жизнь. Я хотела позвать на помощь, но вместо слов были лишь булькающие звуки. Песок вокруг быстро становился красным, а ящер, учуяв кровь еще больше захотел полакомиться мной. Это конец!
Я лежала на горячем песке не в силах пошевелиться, а между тем рептилия уже приблизилась и зависла надо мной с раскрытой пастью. Не в силах смотреть на надвигающуюся смерть я зажмурилась, но вместо болезненного конца почувствовала электрический разряд и нахлынувший холод, который быстро сменился теплом разливающимся по телу.
Открыв глаза, я мельком заметила несущегося прямо на ящера Бизона. Двухметровая мускулистая туша врезалась в рептилию и два зеленых врага покатились в сторону. Казалось, что орку не повезло, так как когда они остановились, он оказался снизу, на самом же деле не свезло ящеру. Здоровые ручища поймали пасть чешуйчатой твари и через несколько секунд разорвали, глаза монстра закатились, и он рухнул прям на орка. Выбравшись Бизон с презрением посмотрел на меня и смачно харкнув ринулся к следующему врагу.
Полоска жизни была практически заполненной, я чувствовала прилив сил от множества бафов, которые висели на мне, но вставать не спешила. Шумно выдохнув, закрыла лицо руками. Ярость клокотала внутри, хотелось разразиться грязными ругательствами, но я лишь тихо процедила сквозь зубы: – Какого черта, обрубок?