Еще один мифический обитатель воды, который появляется в быличках — это фараон (№ 186—191). Нетрудно заметить, что этот образ имеет книжное происхождение и является фольклорно-мифологической интерпретацией библейской легенды о переходе иудеями, преследуемыми египтянами, Красного моря (подробнее см. с. 187—188). Рассказы о фараонах в относительно недавнее время засвидетельствованы на северо-западе европейской части России и у русскоязычного населения Эстонии, хотя слова фараонка, фараончики, по материалам XIX в., известны и в центральных районах России, где тоже связываются с мифологическими образами.
Из содержания быличек ясно, что фараоны мыслятся как люди с рыбьим хвостом, причем бывают мужчины, женщины и дети, как существа фантастического образа или как люди. Они входят в один ряд с такими персонажами, как слав. русалка, укр. мавка, мелюзина, люзона, морские люди, пол. meluzina, ludzie wodny, словен. morske deklice, jungfry (Sumcow 1891: 580—581; Cerny 1893: 330—331), болг. вила, белорус, и зап.-рус. навпа и др.
Баенник, обдериха
Рассказы о мифических обитателях бани распространены по всему Северу.
Баня занимает очень существенное место в крестьянской жизни. И так было с древнейших времен. Описания бань и некоторых обычаев, связанных с ними, имеются в наших первых летописях. Особенно важна баня в суровых условиях Русского Севера. Она не только моет, но и лечит, доставляет удовольствие. Омовение в бане есть очищение, поэтому баня и мытье в ней — элемент многих обрядов и ритуалов. В бане рожали женщины. Зимними вечерами в натопленную баню собирались на супрядки. Вместе с тем баня — место нечистое, «хоромина погана» (№ 196, 198), «без креста», так как в ней нет иконы. В бане совершают бесовские, нечестивые действия: колдуют, гадают, играют в карты (№ 268). Там появляются и хозяйничают черти, бесы (№ 199, 247, 254), строят людям разные подвохи, особенно если нарушить запрет мыться в третьем пару (№ 248), ночью (№ 254).
Есть в бане и специально банный дух. Это либо один мужской персонаж (байник, банник, баенный, баенщик и др.), либо — чаще — один женский (байница, байниха, баянная бабушка обдериха и др.), редко два, составляющие пару (байник и байница). Баенный персонаж враждебен людям, строит им всяческие козни: может затолкать в бочку из-под воды (№ 195), в каменку (№ 202), не давать выйти из бани, мучить (№ 193) и даже задрать до смерти (№ 200). Злые проделки банника обычно являются ответом на нарушение запретов: нельзя ходить в третий пар, когда моются черти или сами банники, после 12 часов ночи (№ 200), нельзя топить баню в праздники (№ 194), перед заходом в баню надо не забыть «попроситься», а перед уходом поблагодарить банного хозяина (№ 200). Является банник кошкой, собачками (№ 192), конской головой (№ 198), женщиной в сарафане (№ 192), «кому страшно совсем покажется» (№ 192): «волосами завесилась, зубы-то длинны, глаза-то широки» (№ 196).
Особенно красочны рассказы о банном персонаже в Архангельской области, на реке Пинеге. Там и в некоторых других районах в банях обитает обдериха. Названье этого персонажа порождено поверьем, что обдериха может «задрать»: «Вышла она, соседка [рассказчицы], из байны-то, спина вся изодрана. Это обдериха драла. Под полком в бане, там, бывает, обдериха сидит. Они людей задирали. В полуночье они могли кошкой повидеться, глаза широкие!» (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, 1970).
Главное же зло, которое могли причинить банные персонажи, — это похитить ребенка или подменить его. Они могла сделать это, если новорожденного или роженицу оставляли в бане без присмотра (№ 202), если ходили в баню с некрещеным младенцем (№ 200). О том, что происходит с похищенными и подмененными детьми, говорилось в разделе о проклятых и обмененных. Об этом же повествуется и в быличке № 203.
Существует поверье, что в бане столько обдерих, сколько в ней вымыли новорожденных младенцев (№ 200), а также, что обдериха появляется в бане только после того, как в ней вымоют сорокового младенца (№ 200) или невесту (№ 199).
Обращает на себя внимание быличка № 205. Ее сюжет включает несколько основных моментов: встречу с нечистой силой, уговор не перебивать рассказ, продолжающееся до первых петухов повествование обо всех этапах выращивания и обработки льна, избавление от злого действия нечистой силы с помощью этого длинного повествования. В различных модификациях этот сюжет хорошо известен фольклору, и не только славянскому. Условие не перебивать рассказчика, оказавшееся спасительным, составляет основу, например, всемирно известных арабских сказок Шахрезады «1001 ночь».