Повествование о всех этапах «жизни» какого-нибудь предмета или продукта, значимого в крестьянской жизни, — это тоже особый фольклорный жанр, получивший название «житие». Помимо «жития льна», включенного в текст № 205, известны «житие хлеба», «житие горшка» и некоторые другие.
Шуликуны
Шуликун — это сложный и интересный мифологический образ. Рассказы о шуликунах в настоящее время уже достаточно редки и встречаются лишь в отдельных районах. Наиболее полные сведения о них удалось собрать в Архангельской области, на реке Пинеге. Сохранились также сведения, собранные в XIX в.
В народных представлениях время от Рождества до Крещения, т. е. Святки, — это время «без креста», когда только что родившийся Иисус еще не был крещен. Народная мысль связала с этим временем разгул всякой нечистой и неведомой силы, боящейся крестного знамения. У славян и других европейских народов существует ряд специально святочных персонажей, появляющихся и действующих именно в это время. Это святке (Олонецкая губерния) — нечистый дух в облике человека или животного; святочницы (Калуж.) — некрасивые, покрытые волосами духи, появляющиеся на Святках в банях и неосвященных избах; святоша — нечистый дух, который является тому, кто рядится на Святки (Орловская олбл.); аналогичную мифологическую семантику имеет и украинская святеха. На севере в Святки ходит Варвара со сковородкой и пугает детей (Мурманская обл., Тер., Варзуга, 1979), и образ этот непосредственно смыкается с рядом европейских персонажей, называемых чеш. Perychta, Berchte, морав. Sperechta, словен. Perhta baba, нем. Berchte, франц. Berthe и т. п. Эти персонажи появляются перед Рождеством или перед Новым годом. Ими пугают детей. Того, кто не постится в Щедрый вечер, они могут выпотрошить, для чего у них есть нож, раскаленная кочерга и сковорода. Во время Святок, особенно перед Рождеством, активизируется и вся прочая бесовская сила, на чем построен, например, сюжет повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством».
Шуликуны также принадлежат к рождественско-святочным персонажам, что неоднократно подтверждается в быличках (№ 206, 207, 209, 210, 214). В отличие от других славянских персонажей святочного цикла, шуликуны появляются из воды (№ 208, 209), из проруби (№ 214), из болота (№ 207). Хотя мотив появления из воды сближает шуликунов с чертями, которые также часто, особенно на Севере, живут в воде (см., например, «Сказку о попе и его работнике Балде» А. С. Пушкина), происхождение этого образа сложно, о чем речь пойдет ниже, а аналогия с чертями является вторичной.
Шуликуны появляются из воды на конях, в санях (№ 214), на железных ступах (№ 208, 209), на каленой печи (№ 210), на коже (№206). В последнем случае имеется в виду шкура сдохшего (а не забитого человеком) животного, обязательно с хвостом, которая использовалась и в гадании (№ 206), так как с ее помощью осуществлялась связь с ирреальным миром. В руках у них может быть каленый крюк (№ 214). Огонь «в роте» (№ 211, 214), остроконечные шапки, как у чертей, изображенных на иконах и лубочных картинках (№ 206, 208), головы, сужающиеся кверху (№ 214), нога без пятки, напоминающая копыто («на ципочках ходят» — № 212), — все это традиционные признаки черта. Вместе с тем шуликуны «в ступе летают», что вызывает ассоциации с образом Бабы-Яги. Подобно Мокоше, они связаны с прядением (№ 206, 209). Все это указывает на объединение в образе шуликуна черт и признаков многих персонажей. Появляются они обычно «артелью», т. е. во множестве. В некоторых материалах говорится, что они разноцветные, пестрые (№ 206).
По отношению к человеку вредоносны: могут завести пьяного в сугроб, ночью ходят по деревне, заглядывают в окна, пугая детей (№ 207, 208, 215, 216), самое же страшное, что они могут сделать — это утащить человека в прорубь: «Два года тому назад на реке у нас они девку утопили — заманили в прорубь» (Якутия — Зензинов: 1913: 49 ). Появление большого числа шуликунов — плохое предзнаменование: год будет плохой. От шуликунов, как и вообще от нечисой силы, спасает крест. Но сохранились рассказы и о более специфическом средстве избавиться от шуликунов: во время водосвятия устраивали езду на тройках по льду реки, вокруг деревни, чтобы «давить шуликунов».
Несмотря на синкретичность образа, шуликуны имеют инвариантные признаки: связь сосвяточным или предновогодним периодом, с водой, вредоносность, множественность.
Поиски истоков образа и слова заставляют обратить внимание на то, что образ шуликуна появляется там, где русское население соприкасается с финноугорскими и тюркскими народами (Русский Север, Якутия и Алтай в Сибири, Камчатка), в мифологиях которых подобный персонаж также представлен. У коми шулейкины — это маленькие злые подводные мухи, которые выходят из воды под Новый год. В башкирской мифологии шулгэн — это злой дух, один из сыновей первочеловека, впоследствии подводный царь, который имеет под водой бесчисленные стада скота (Башкорт халк ижады 1972: 302), у чувашей — это сюлюсюн, у мари — шюлюш (Смирнов 1889); якутские сюлюканы — хозяева подводного мира, которые разводят скот и выходят в канун Нового года из воды.