Впрочем, мы не будем здесь пересказывать подробности его выхода из пещеры, поскольку рассматриваемый миф относится к числу широко известных. Для нас важнее отметить другое: и «мифология бога», и «мифология богини», несмотря на их диаметральную противоположность, в истории взаимодействовали и, разумеется, взаимно характеризовали друг друга. Миф о стране киклопов представляет собой характеристику патриархальной мифологии с точки зрения «мифологии богини», насколько же объективно верна эта характеристика, читателю представится возможность судить из дальнейшего изложения.
Отметим также и вот что: хотя киклопа Одиссею перехитрить удалось, история на этом вовсе не закончилась. У киклопа ведь есть еще и отец, отнюдь не глухой к сыновним просьбам, и пожелание, высказанное напоследок сыном: «пусть Одиссей никогда не вернется домой, а если вернется, то нескоро и не на своем корабле», – он безусловно выполнит. Впрочем, в чем заключается конкретный смысл этого пожелания и кто именно является отцом киклопа, станет ясным уже из следующих глав.
Глава IV ОСТРОВ ЭОЛА. ЛЕСТРИГОНЫ
Покинув страну киклопов, Одиссей прибывает на остров Эола. Впрочем, слово «прибывает» здесь не совсем уместно, поскольку остров этот «плавучий», а в определенном смысле даже и вовсе не существующий, – последнее утверждение звучит парадоксально, однако, на наш взгляд, превосходно подходит к рассматриваемой ситуации. Вот для начала описание самого острова Эола:
Остров тот – камень отвесный, и медной стеной окружен он – несокрушимой. Живет там Эол и его домочадцы: шесть (с женами их) сыновей и шесть дочерей (с мужьями); всего ж их двенадцать – каждому сыну сестру дал в супруги отец, чтоб числа не превысить –
то есть перед нами предстает образ некой замкнутой, самодостаточной системы. Эол со своей семьей на своем острове как бы изъят из общемирового контекста: им нечего опасаться (поскольку остров неприступен) и нечего желать (поскольку «все и так уже дома»). Единственное, что им остается, – это бесконечные «пиры и веселье»; впрочем, в силу того что остров лишен связи с «миром», «миру» также ожидать от него ничего не приходится.
В частности, «помощь», которую Эол оказывает Одиссею, имеет довольно специфический характер: с одной стороны, она как бы «есть», но с другой (и ровно в той же самой степени) – ее как бы и «нет вовсе». Эол, как мы помним, дает Одиссею мешок со всеми ветрами (что с самого начала вызывает ощущение странности: зачем Одиссею все ветры, когда ему нужен только один – попутный?) и с непременным условием: ни в коем случае мешка не развязывать (точно так же вызывающим у читателя недоуменный протест: «да лучше бы оставил этот мешок при себе и сам бы его не развязывал – надежнее было бы»). Мешок, разумеется, был развязан – что представляется абсолютно неизбежным с точки зрения логики жанра, поскольку непременные условия такого рода непременно должны нарушаться; ведь, собственно, только к этому и сводится их мифологическая функция. Так что, «спасибо, Эол», вот уже до Итаки и «рукой подать», вот уже и «дым над очагами различить можно», – однако товарищей «лукавый попутал»: развязали мешок – и Итака пропала. Задули со всех сторон ветры, и снова предстал перед Одиссеем
...камень отвесный, медной стеной окруженный...
Что делать – опять пошли на поклон к Эолу. Но второй раз Эол не помогает, – что хоть и печально, но с точки зрения мифа вполне естественно: природа этого персонажа такова, что он не в состоянии оказывать помощь, не сопровождая ее заведомо невыполнимыми условиями. Потенциальная выполнимость условий (в силу хотя бы «горького опыта») делает невозможной уже саму помощь. Иными словами, если перед этим мы имели дело с «унарным» символизмом, теперь перед нами символизм, если можно так выразиться, «нулевой». Эол как бы есть, но практически его нет; эта ситуация очень характерна для персонажа, известного в истории религий как «праздный бог» («deus otiosus») – небесное божество (отметим, что Эол как хозяин ветров имеет определенное отношение к небу), весьма далеко отстоящее от земной жизни и не вмешивающееся в дела людей, – то есть присутствующее в номинальном, но отсутствующее в фактическом смысле.