Геракл молвил откровенно,
Любуясь красотой степенно.
X
О, амазонок гордый нрав!
В их женском мире тот не прав,
Кто по судьбе рождён мужчиной.
Он женских бед слывёт причиной.
И в мире женского правленья
Ни в чём мужчинам нет прощенья.
Геракла выслушав, царица
Ответ держала в тот же час:
"Как смел, Геракл, ты явиться?
Лишь бой решит, кто прав из нас.
Всё ложь! Не верю я мужчинам.
Они коварны каждый раз,
Когда их цели близок час.
Ни слова больше!» - как явилась,
Царица с войском удалилась.
XI
И лишь подруга Ипполиты
Из верной, царской её свиты,
Взор устремила на Тесея
И замерла пред ним, робея.
Тесей - Геракла верный друг
Поймал в глазах её испуг.
Так, сердце девичье забилось.
Любовь закралась в душу к ней
И в миг к Тесею устремилась
На лоне одиноких дней.
Но знала дева, пояс верный -
Он амазонок бережёт,
А стало быть, Тесей умрёт,
И рок над ним висит презренный.
Что делать ей? Как дальше быть?
Любовь всё может изменить!
XII
Любовь! Зачем ты нам дана?!
Ты словно хищница вольна
И безрассудна до предела.
Зачем, скажи, отнять посмела
Ты равновесие души
У той, чьи помыслы в тиши
Тебя одну спасти стремятся?
Забыв про дружбу и про честь,
Не в силах с чувствами расстаться,
Она готовит злую месть.
Любовь безудержна и зла,
Когда она в руках Иуды.
Страшны смиреньем лизоблюды,
Их души вязки, как смола.
Но разве ж можно позабыть
Того, кого дано любить.
XIII
Так, выбор сделан! Ночь дрожит.
Лишь звёздный свет впотьмах рябит
Над обездоленной землёю
И укрывает мир собою.
Палатки воинов пестрят,
Надменно выстроившись в ряд.
Давно утихли разговоры
Воинственных сынов земных
И их нелепые раздоры
С царицей сих краёв златых.
Всё спит в обители блаженной,
Предвидя неизбежный бой,
Смирившись со своей судьбой
И с плотью обречённо тленной.
О, Фемискира! Сколько лиц
К тебе пришло и пало ниц?
XIV
Богиня ночь! Тебе подвластны
И совершенно не напрасны
Деянья грешников твоих
И их сердец, порой стальных,
Расчётливых и обречённых,
Самонадеянно влюблённых.
Как вор, крадётся в тишине
К палатке гордого Тесея
Та, что вздымалась на коне,
К любви приблизиться не смея.
Из госпожи она в рабу
Своих эмоций обернулась
И, как змея, переметнулась,
Избрав предательства тропу.
Могучий пояс Ипполиты
Блеснул в руках вчерашней свиты.
XV
Едва рассвет своей душой
Наполнил блеском мир земной,
Как вихрь стройных амазонок,
Вкусивших власть ещё с пелёнок,
Нарушили священный сон.
Так, прозвучал металла звон.
Как ветер, быстрая Аэлла
Была стремительна во всём.
Она грозить Гераклу смела,
Блеснув своим стальным мечом,
Но отразил герой поспешно
Удары грешного меча
И сам оружье палача
В неё направил неизбежно.
Аэлла юная убита
И кровью девственной омыта.
XVI
Протоя семерых бойцов
Навек земных лишила снов,
Сама от стрел Геракла пала.
Лишь тем покой себе сыскала.
А кровь меж тем текла кругом
Багровым пламенным ручьём.
Семь амазонок в тот же час
В Геракла копья устремили,
Чтобы покончить с ним за раз,
В миг пики во врага пустили.
Но безнадёжен был их план!
Все копья мимо пролетели,
Ничуть собою не задели
Геракла полу божий стан.
Младых охотниц череда
Ушла из жизни навсегда.
XVII
Тут страх объял сердца младые.
Награды прежде боевые
Им верно пояс заслужил
И на борьбу благословил.
"О, Ипполита, горе нам -
Твоим бесчисленным войскам!" -
В сердцах кричали амазонки.
"Бессмертный дар, ну где же ты?"
Их крики яростны и звонки
Пронзали область пустоты.
Лишь Антиопа не кричала.
Она покорно в стороне
На боевом своём коне
Исход сей битвы предвкушала.
Любовь к Тесею - вот беда!
Настало время для суда.
XVIII
Расплата — рабство. Вот досада!
Но плен её душе награда.
Она давно уже раба.
Видать, решила так судьба.
Но совесть Антиопу душит
И губы зноем верно сушит.
Раскаянье уже ль пришло?
Уже ль неслышными шагами
На пьедестал души взошло,
Меняя "грех и честь" местами.
Так, сердце сжалось от презренья
К самой себе. Но есть любовь!
Не дав пролить Тесея кровь,
Возможно ль, вымолить прощенье?
Конечно, нет! Так как же быть?
Ну как саму себя простить?
XIX
А бой идёт. Клич Ипполиты
И обречённой её свиты