Не в силах правды воспринять, -
«Что говоришь ты, сын, за что?
Иль надоумил тебя кто?
Кто из людей сказал тебе,
Что я, поддавшись злой судьбе,
Отца смогла бы погубить?
О, как теперь мне жизнь постыла!
Никто б не смог его любить
Сильней, чем я его любила!
Не может быть, что муж убит!
Совсем не этого желала,
Когда посла с подарком слала,
Ах, как судьба за глупость мстит!
Но вряд ли ты меня поймёшь.
Геракла этим не вернёшь.
XXIII
Скажи мне, как он умирал,
Меня ли в смерти обвинял? "
Так, Гилл отчаянную мать
Рассказом заставлял страдать:
" Когда с отцом мы пировали
И гордо Зевса призывали
На Канейоновых хребтах,
Тогда, вдруг, Лихас к нам явился,
Держа сундук в своих руках,
К отцу он тотчас устремился,
Подарок твой просил принять.
Сказал, что любишь его, ждёшь
И сердцу воли не даёшь.
Отец решил подарок взять.
Твой плащ он к жертвоприношенью
Надел и приступил к свершенью.
XXIV
Сто крепких молодых быков
Принёс на жертвенник богов.
На алтарях пылал огонь,
Повсюду раздавалась вонь
От мертвых тел быков убитых
И кровью жертвенной омытых.
Отец стоял в земной пыли
Благоговейно, терпеливо.
И было видно издали,
Как взгляд его летел пытливо
На небеса. Там сам Зевес
Ждал благодарности от сына.
(На то была своя причина.)
Геракл руки до небес
Тянул к могучему отцу,
Лишь пот струился по лицу.
XXV
От жара плащ прилип к нему.
Лернейской Гидры яд к тому
Подействовал почти мгновенно,
Уничтожая постепенно
Его могущество и стать.
Как сердце может воспылать
Такой невероятной злобой,
Чтоб приближать конец такой?!
Какою нужно быть особой,
Чтоб в миг, казалось роковой,
Не обратить стремленья вспять,
Не передумать, ждя отмщенья,
Без всяческого сожаленья
Родного мужа так распять?!
Тогда измученный отец
Лишь осознал: пришёл конец!
XXVI
Отец тотчас посла призвал
И правду молвить приказал.
Что мог сказать посол невинный?
Что путь держал довольно длинный,
Что Деянира приказала,
С подарком к мужу отослала,
А большего он знать не мог.
Кто смел подумать: плащ отравлен.
И он в убийстве том помог,
И палачом в Эвбею сплавлен.
От нескончаемых страданий
Сгорала вольная душа.
Герой могучий, чуть дыша,
Уже не слышал оправданий.
За ноги Лихаса схватил
И о скалу его убил".
XXVII
Как боль перетерпеть тогда,
Когда жена - сама беда?!
О, Деянира, ты ли бес,
Во зло спустившийся с небес?!
Зачем так слепо веришь всем,
Изничтожая, правду тем.
Интриги - вы всему виной!
Вы, непокорные и злые
Над всеми выситесь стеной,
Поправ все ценности земные.
Вы, издеваясь над душой,
Глумитесь, полные презренья,
Как будто ждёте отмщенья
За свой извечный непокой.
И разум, как дитя, вас ждёт,
Душе покоя не даёт.
XXVIII
"От судорог и страшной боли
Геракла дух страдал в неволе,
И крик великого героя
Скрывал всю боль в шумах прибоя.
Геракл проклинал свой брак:
"Жена - несокрушимый враг!"
Так он сказал, меня призвав:
«О, сын мой, не покинь отца!
Ты, часть меня в себя вобрав,
Со мной останься до конца.
От любопытных глаз сокрой
Моё израненное тело,
С усердием берись за дело.
Скорей вези меня домой!
Ну, помоги же мне привстать,
Я должен гордо смерть принять!"
XXIX
Гилл, наконец, прервал рассказ,
И слёзы потекли из глаз.
"Что, мать моя ты сотворила?
За что же ты отца сгубила?
Таких героев больше нет
И не увидит белый свет.
Геракл - лучший из людей,
Его могущество и сила
Непобедима в свете дней,
И лишь твоя рука сгубила
Его великую свободу.
Так, торжествуй! Что ты молчишь?
Не об отце ль сейчас грустишь,
Иль женскую клянёшь природу?
Вам глупость жизни не даёт
И в бездну за собой ведёт".
XXX
"Прости меня, мой сын любимый!
Злой рок, такой неумолимый
Обрушил на меня свой гнев,
Мои страдания презрев.
Убить Геракла я не смела.
Я в мыслях даже не умела
Представить гибели его.
Кентавр Несс всему виною.
Он кровь оставил мне свою,
Сказал, склонившись предо мною:
«Я кровь мою тебе даю,
Чтоб мужа к сердцу привязать.
Одежду кровью пропитав,
И тем соперниц всех убрав,
Гераклом сможешь обладать.
Навеки станет он твоим.
Жить будешь счастливо ты с ним".
XXXI
Убита страшным горем мать
И это чувство не унять.
Страх отразился на лице.