Вернулся Кукки в реку: «Мити велела мне тебя в наш дом привести». Подумала рыба и согласилась.
Увидала Мити Горбушу — и взыграла в ней ревность. Вскоре ушел ворон в лес за дровами, а Мити схватила бедную Горбушу и сварила на обед себе и детям. Кукки, возвратившись, спрашивает: «Где моя новая жена?» Отвечает Мити: «Не знаю. Куда-то ушла».
Отправился Кукки Горбушу искать. А душа Горбуши тем временем возродилась и вернулась к себе домой. Подошел Кукки к омуту, видит: плещется Горбуша в воде как ни в чем не бывало. Говорит ей Кукки: «Идем домой!» А Горбуша отвечает: «Не пойду! Твоя Мити меня один раз уже сварила и съела, больше я этого не хочу».
И стал Кукки опять жить с одной Мити.
СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ
Как и все древние охотничьи народы, кереки верили, что добытый на охоте зверь возродится, если соблюдены определенные ритуалы. Хозяйка, встречая вернувшегося охотника, совершала обряд благодарения кликыпыттувак, включавший в себя ритуальную пляску и песню, в которой восхвалялись и зверь, и охотник, причем животному приносилась особая благодарность за то, что оно кормит людей. Когда мясо было съедено, кости собирали вместе, позвонки нанизывали на веревку или ремень и торжественно относили на берег моря или в тундру.
О возвращении к жизни добытого на охоте зверя рассказывается в сказке «Милуткалик, заяц-мужчина». Примечательно, что мудрая бабушка-зайчиха называет убитых ее внуком лахтаков «друзьями», а возродившиеся лахтаки говорят, что побывали у зайцев «в гостях».
Жил Заяц со старой бабушкой и двумя сестрами.
Как-то раз отправился он в лес надрать древесной коры. Вышел на берег моря, а там стоит бревенчатый сруб. Стал Заяц сдирать кору с бревен да приговаривать: «Вот эта кора для бабушки — горьковатая, зато мягкая; эта — для старшей сестры, пожестче, а эта — для младшей, совсем жесткая, но сладкая».
Тут вынырнул из моря маленький лахтаченок и стал дразнить Зайца. Тот не стерпел, ответил, завязалась перепалка. Долго насмехались они друг над другом, выдумывая все новые и новые оскорбления. В конце концов лахтаченок обиделся и пожаловался своим дедушке и бабушке. Рассердились дедушка и бабушка, выплыли на берег, хотели расправиться с Зайцем, но тот оказался проворнее, ударил их теслом, которым сдирал древесную кору, и убил.
Принес Заяц лахтачьи туши домой. Бабушка-зайчиха их сварила, зайцы наелись, а потом старушка сказала: «Хватит, сыты мы. Надо теперь друзей отблагодарить. Соберите для них сушеной оленины, сочных ягод и сладких корешков. Друзьям пора домой идти, их внуки ждут».
Послушались Заяц и его сестры, сложили гостинцы в мешок, а бабушка-зайчиха собрала все до единой лахтачьи косточки. Отнесли они все это на берег моря, кости зарыли в землю, оставили рядом гостинцы и ушли домой.
Тем временем маленький лахтаченок горько оплакивал своих бабушку и дедушку, и вдруг видит: возвращаются они домой, да еще с подарками. Говорят: «Смотрите, как хорошо нас зайцы угостили: здесь и оленина, и ягоды, и съедобные корешки. Не напрасно мы к ним в гости ходили».
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РОЖДЕНИИ И СМЕРТИ
Кереки верили, что душа умершего предка возрождается в ком-нибудь из его потомков, причем обязательно по женской линии. В сыне возрождается душа деда или прадеда, а в дочери — бабушки (все это родичи с материнской стороны). В сказках отец, обращаясь к дочери, часто называет ее тещей. Ребенку давали имя предка, и лишь в исключительных случаях новорожденный получал свое собственное имя. Это бывало настолько редко, что об одном таком эпизоде, произошедшем в середине ХХ века, рассказывали много десятилетий спустя. Тогда большая керекская семья на байдаре отправилась в гости к родственникам. Среди них была беременная женщина, которая неожиданно почувствовала приближение родов. Для нее поспешно соорудили полог прямо в байдаре, и она благополучно родила дочь. Девочку назвали Анкана — «Морская». Однако затем ей все-таки было дано и второе имя в честь бабушки.
В случае смерти новорожденного говорили: «Прошел (или прошла) мимо», то есть предок на сей раз не захотел вернуться на землю.
С представлением о посмертной жизни души связан похоронный обряд. У кереков он имел два варианта: тело умершего или опускали в море, или закапывали в землю. Морское погребение чаще совершалось зимой, погребение в земле — летом. Однако выбор способа могли предоставить и самому умершему. Если он не сделал никаких распоряжений при жизни, то кто-нибудь из родни клал руку покойнику на лоб и смотрел, куда качнется его голова — в сторону моря или в сторону суши.