Затем Хаэч вернулся обратно и стал главным распорядителем подземного мира. Он принимает умерших и определяет, где каждому надлежит теперь жить. Богачам, одетым в хорошие теплые кухлянки и приехавшим на крупных, откормленных собаках, он отводит места похуже, а беднякам в потертых кухлянках и на плохих упряжках дарит новую одежду, хороших собак и селит на самые лучшие места.
И. Э. Гриммель. Внутреннее строение камчатской юрты. 1755 г.
С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки, 1755
Согласно представлениям ительменов жизнь в подземном мире мало отличается от жизни на земле и даже имеет некоторые преимущества. Стеллер пишет, что умершие «начинают строить себе юрты и балаганы, упражняться в звериной, птичьей и рыбной ловле, пить, есть, веселиться по-здешнему, токмо с тем различием, что они на оном свете такого, как здесь, беспокойства не чувствуют; для того, что там меньше бурь, дождей и снегу и во всем такое изобилие, какого не было на Камчатке во времена Кутковы».
Представления ительменов о верхнем мире менее определенны. Вероятно, именно там обитает верховное существо, которое, по свидетельству Стеллера и Крашенинникова, носит имя Дустехтичь, однако никаких сведений о нем нет. Впрочем, в мифологической сказке «Икымту и Ивылту» верхний мир представлен вполне прозаически, а путешествие туда описывается как совершенно обыденное дело:
Жили некогда два человека. Одного звали Ивылту — Длинноногий, другого Икымту — Коротконогий. Построили они себе в лесу бревенчатый домик, покрыли крышу дерном.
Прошло лето, наступила осень. Солнце скрылось за тучами, зарядили дожди. Выглянут наружу Ивылту и Икымту, а дождь все льет. Говорит Ивылту: «Поднимусь-ка я на небо, растолкаю тучи ногами. А ты пока свари что-нибудь поесть. Я там ночевать не буду, вернусь к ужину». Надел кухлянку, подпоясался травой, вышел на двор, несколько раз вокруг себя обернулся и поднялся на небо. Стал ногами тучи расталкивать, а они опять наползают. Вот уж и ночь наступила.
Умаялся Ивылту, спустился на землю. Говорит товарищу: «Не смог я тучи растолкать, устал. Дай мне чего-нибудь поесть да чаю налей». Накормил его Икымту, а потом говорит: «Теперь я поднимусь на небо, может быть, мне больше повезет». Засмеялся Ивылту: «Если уж я своими длинными ногами не смог тучи растолкать, то у тебя, коротконогого, и подавно ничего не получится». — «А я все-таки попробую».
Оделся Икымту, вышел на двор, покрутился вокруг себя и поднялся на небо. Пнул тучи один раз — образовался между ними просвет. Пнул другой, третий — налетел откуда-то ветер, и рассеялись тучи, выглянуло солнце.
Вернулся Икымту на землю, подошел к дому, крикнул Ивылту: «Выгляни наружу! Посмотри, как стало хорошо и светло. Выходи, будем на солнце греться».
Ительменам известно предание о Великом потопе, когда всю землю залило водой. Люди пытались спастись на лодках, но волны вздымались слишком высоко. Спастись смогли только те, кто построил большие плоты из стволов самых больших деревьев. Чтобы их не унесло в море, люди привязали к ним ремнями огромные камни, и, когда вода схлынула, плоты оказались на вершинах каменных гор.
ХОЗЯИН МОРЯ, ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЕТРОВ, ЛЕСНАЯ ДЕВА И ЖЕНЩИНА-ЯЩЕРИЦА
Стеллер писал: «Ительмены почитают много богов и верят, что эти боги прежде многим показывались и до сих пор иногда еще являются людям». Исследователь имеет в виду духов, связанных с различными природными стихиями. Сведения об этих духах отрывочны, и очень немногие из них известны по именам.
Поскольку в жизни ительменов важное место занимало рыболовство и морской промысел, особым почитанием пользовался хозяин моря Митг, который представлялся в образе большой рыбы. Считалось, что он помогает рыбакам, пригоняя рыбу из моря в реки.
Духом-покровителем диких зверей ительмены почитали Пилячуча, который соответствовал Писвусъыну чукчей и коряков. Правда, согласно сведениям, сообщенным Стеллером, Пилячуч (Стеллер называет его Виллюкай или Виллючей), в отличие от Писвусъына, живет на небе в окружении духов. Ему подчинены гром, молния и дождь, а радуга — это кайма на его одеянии. Однако роль бога-громовника вряд ли могла совмещаться с ролью покровителя лесных зверей, так что, скорее всего, речь здесь идет о двух разных мифологических персонажах.