Шаманское дерево. По рисунку нанайской шаманки. 1954 г.
С. В. Иванов. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX — начала ХХ в., 1954
Кроме того, Инка выполнила чрезвычайно интересный рисунок священного «шаманского дерева». Его корни символизируют подземный мир, ствол — мир земной, ветви — мир небесный. Корни на рисунке представлены в виде змей, по стволу и ветвям поднимаются вверх лягушки. Считалось, что шаман совершает свои мистические путешествия по трем мирам верхом на различных животных, часто на лягушках. Их изображениями обычно украшались шаманские костюмы. Листья на священном дереве Инка представила в виде бронзовых зеркал и бубенчиков — также важных атрибутов шаманских ритуалов. В зеркале шаман видел истинные побуждения людей, а в бубенчиках помещались его духи-покровители.
У тунгусо-маньчжуров был широко распространен культ медведя и тигра. В них видели воплощение хозяев тайги и одновременно считали их родственниками человека. Многие тунгусо-маньчжурские роды вели свое происхождение от этих могучих зверей. Один из самых распространенных мифологических рассказов, существующий в самых разных вариантах, повествует о девушке, ставшей женой медведя или тигра, и об охотнике, которого выбрала себе в мужья медведица или тигрица.
Как и все охотничьи народы, тунгусо-маньчжуры верили, что убитый на охоте зверь не умирает, а «приходит» к людям, чтобы их накормить, поэтому в его честь нужно совершить особые благодарственные обряды, которые обеспечат убитому животному возрождение.
Комплекс таких ритуалов представлял собой специальный медвежий праздник — сложное, четко разработанное действо, направленное на то, чтобы возродившаяся душа медведя отправилась к хозяину тайги, рассказала, с какой благодарностью и почетом приняли ее люди, и хозяин тайги даровал бы людям охотничью удачу.
У тунгусо-маньчжурских народов был распространен и другой вариант медвежьего праздника, в котором практиковалось ритуальное убийство специально выращенного в неволе медведя. Этнографы особо отмечали, что медведь в данном случае представлял собой не жертву, а посланца, который должен рассказать хозяину тайги, как заботились о нем люди, и тем самым привлечь к ним милость владыки.
Многие мифологические рассказы посвящены истории возникновения этого праздника: обычно в них медведь, убитый охотником в изначальные времена, умирая, дает указания, что нужно сделать для его возрождения.
Особые отношения, согласно представлениям тунгусо-маньчжурских народов, связывают человека и тигра. Известно немало мифологических рассказов и быличек о взаимопомощи: человек помог тигру — вынул занозу из его лапы, спас от змея, а тот в благодарность обеспечил ему удачу.
Надо отметить, что тунгусо-маньчжуры никогда не охотились на тигра и верили, что это животное не нападает на человека. Если такое все-таки происходило, то считалось, что облик благородного зверя принял злой дух Амба и его можно убить ради самозащиты. Но даже в таком случае убитому тигру полагалось воздавать особые почести: его торжественно хоронили и место захоронения почиталось священным.
Героями мифологических сказок тунгусо-маньчжуров часто выступают Мэргэн и Пудин. Мэргэн можно условно перевести как «герой», «богатырь», «добрый молодец». Он сражается со злыми духами, добывает чудесную невесту. Пудин — наименование женского персонажа, что, опять-таки условно, переводится как «красавица», хотя на самом деле включает в себя весь комплекс женских добродетелей: Пудин красива, разумна, добра, искусна в рукоделии, отважна, а в случае необходимости может стать и охотником, и воином. Отметим, что в удэгейских сказках Мэргэну и Пудин соответствуют Егда и Бэле, причем иногда они выступают как пара первопредков.
ОРОКИ (УЙЛЬТА)
Ороки (уйльта) изначально жили на побережье реки Амгуни, впадающей в Амур, но в XVI веке (по другим сведениям в XVII веке) переселились на остров Сахалин. В старинном предании рассказывается, что когда-то их предки приплыли на остров с материка на льдине. Наименование народа ороки происходит от корня, означающего в тунгусских языках «олень»; так называли ороков их соседи — ульчи, нивхи и другие, и через них этот этноним вошел в русский язык. Однако самоназвание ороков — уйльта, его значение также связано со словом, которое переводится как «олень». В 1991 году этноним «уйльта» был утвержден в качестве официального названия народа, но в специальной литературе параллельно сохраняется и термин «ороки».