Тут сын охотника быстро срубил молодое деревце, сделал из него копье и бросился на помощь тиграм. Отступили девять братьев перед копьем, сделанным человеческими руками, снова стали одним великаном. Развернулся великан и обратился в бегство.
Вернулись тигры вместе с парнем в свой дом. Вышла им навстречу молодая тигрица, сестра Амбы, и превратилась в красивую девушку. Говорит старый тигр человеку: «Ты помог нам одолеть великана, за это я отдам тебе в жены мою дочь». Женился сын охотника на девушке-тигрице, и ушли они к людям.
Так люди и тигры стали родственниками.
Героиней сказок разных народов очень часто становится лиса. С мифологической точки зрения она символизирует переходное состояние: конец лета и начало зимы, границу между двумя мирами. Не случайно во многих сказках и мифологических рассказах герой попадает в иной мир через лисью нору. По некоторым сведениям, уйльта среди прочих духов почитали и Сюл Эндур — духа-лисицу. Хитрая бездельница лиса обычно выступает как отрицательный персонаж, но невольно вызывает восхищение своей находчивостью и умением благополучно выходить из самых сложных ситуаций.
Повадилась лиса таскать птенцов у разных птиц. Однажды подкрадывалась она к гнезду цапли, но дедушка-цапля был настороже. Схватил он лису своими когтями, перенес на маленький островок посреди моря и сказал: «Живи теперь здесь до конца своих дней». А сам улетел. Села лиса у самой воды и заплакала: «Сиё-сиё! Жила я на отцовской-материнской земле! Сиё-сиё! Утащил меня дедушка-цапля на далекий остров!»
Высунула из воды голову нерпа, спрашивает: «Эй, лиса, почему плачешь?» — «Разве я плачу? Это я так пою». Нырнула нерпа обратно в воду, а лиса призадумалась. Потом стала звать: «Эй, нерпа, покажись! У меня к тебе вопрос есть». Та вынырнула, а лиса спрашивает: «Скажи, много ли у тебя родни?» — «Уж побольше, чем у тебя!» Говорит лиса: «Быть того не может. Давай я позову своих родственников, а ты — своих, и мы посчитаем, у кого родни больше». — «Ладно, зови свою родню».
Скрылась нерпа в волнах, а лиса стала по острову туда-сюда бегать, на земле следы свои оставлять. Тут приплыла нерпа, а с нею нерп видимо-невидимо. Спрашивает нерпа: «Где же твоя родня?» Отвечает лиса: «Вы бы еще дольше собирались! Мои родственники вас ждали-ждали — вон сколько следов оставили, — не дождались и ушли. Но, раз уж вы здесь, давайте я вас посчитаю. Только встаньте друг за другом, чтобы удобней было считать». Выстроились нерпы одна за другой, протянулась их вереница до самого берега. Прыгнула лиса на спину первой нерпы, говорит: «Раз!» Прыгнула на спину второй, говорит: «Два!» И дальше поскакала: «Раз-два, раз-два!» Так и выскочила на берег. Нерпа кричит: «Ну что, сколько нас?» А лиса отвечает: «Откуда ж я знаю? Я только до двух умею считать!» Взмахнула хвостом и убежала.
Духа-хозяина водной стихии уйльта называли Тэому. Он представлялся в образе длиннобородого старика. Вместе со своей женой, хозяйкой моря, Тэому обитает на морской глубине, но временами поднимается на поверхность, и люди видят его сидящим в лодке. Также он мог являться в облике косатки, а его жена — в облике нерпы.
К Тэому попадали утопленники, но только те, тела которых не были найдены. Чтобы отыскать утонувшего человека, родственники выходили на берег и звали его по имени. Но даже если тело находилось, водяные духи могли попытаться забрать утонувшего к себе. Чтобы этого не случилось, соблюдались особые правила: покойника не вносили в дом, а оставляли снаружи, укрывали его шкурами домашних оленей, вокруг разводили костры и несколько вооруженных людей охраняли тело до момента погребения.
Водяным духам приносили в жертву табак, растительную пищу и мясо лесных зверей, причем особенно угодным им подношением считались олени. Приносить им в жертву рыбу или мясо морских животных запрещалось, поскольку они и так принадлежат Тэому.
В одной из быличек рассказывается, как двое охотников отправились на нерпичий промысел, но их лодку унесло в открытое море — и они попали в гости к хозяину и хозяйке моря. Те помогли им благополучно вернуться домой, потребовав за это, чтобы охотники принесли им в дар двух оленей — белого и пестрого. Один из охотников, как и договаривались, принес в жертву белого оленя, а второй, не сумев найти пестрого, заменил его черным. Первый охотник благополучно дожил до глубокой старости, а второй через несколько лет умер.