Второй охотник был знахарем — нойдой. Его товарищ стал проживать свои две жизни, знахарь же ушел в воду и стал там щукой. Два века плавал он огромной щукой в водах, зарос тиной, пока не появилась, наконец, девица, которую он просил у солнца. Отец девушки и выловил огромную щуку. Стали ее варить в котле, щука же высунула из котла свой хвост, куда загнала свою душу. Девица не утерпела и съела щучий хвост. Так нойда оказался в утробе девы.
Знахарь родился вновь, молодцем, наделенным чудесным знанием о жизни всей Вселенной. Он вспомнил о своем товарище и отыскал его — дряхлого, ничего не помнящего старца. Оборотню-щуке осталось лишь похоронить его, сам же он счастливо зажил с девой, которую попросил у солнца.
Щука считалась волшебным животным у финно-угорских народов: Вяйнямёйнен не только сделал кантеле из ее костей, но и сам превратился в щуку, чтобы добыть чудесную невесту (правда, ему не повезло, в отличие от саамского оборотня). Финно-угорские водяные и даже божества принимают облик щуки, а череп щуки, согласно верованиям коми-зырян, приносит удачу в рыбной ловле.
Нойды и шаманский спиритизм
Заклинатели-шаманы нойды наделялись способностью проникать во все миры саамской Вселенной — договариваться с небесными покровителями людей и спасать от злых духов преисподней. Самих шаманов избирали являвшиеся в видениях духи — тонто. Распевая заклинания, шаманы неистово били колотушками из оленьего рога в бубны, на которых изображались все ярусы Вселенной и все саамские божества, животные — помощники шаманов, а в центре — солнце Пейве, иногда — с оленем (ведь он везет солнце по дневному небосводу) или человеком. Шаманам подпевали все собравшиеся — этот шум приводил в экстаз шамана и пугал змею по имени Сайва-Гуэлле, которая сажала шамана на спину и переносила в преисподнюю. Враждебные духи преисподней преследовали шамана, и он мог навсегда остаться в загробном мире. Помощниками шаманов были и другие животные (сайво), представлявшие все стихии мироздания и переносившие туда нойд: олени, а также птицы — ласточки, воробьи, куропатки, орлы, лебеди, вороны. Если враждебный шаман насылал порчу на саама, его лекарь отправлял своего чудесного оленя на битву с вражеским: если олень лекаря оказывался сильнее, саам выздоравливал. Порчу насылали и при помощи птиц, которые приносили нойдам вредоносных насекомых: те собирали их в специальные короба и выпускали на людей, которых хотели испортить (сходные представления о шеве — порче в облике гадов, хранившихся в коробах, — известны коми). По саамским поверьям, нойды могли заимствовать друг у друга вредоносных тварей, но всегда честно возвращали долг.
О могуществе древних шаманов рассказывали специальные легенды. Еще до христианской поры жили на Кольском полуострове три брата-силача — нойды. У них было мало оленей и земли, и решили они отправиться в Норвегию, чтобы отрезать там себе земли. Мать долго ждала детей. Наконец она услышала страшный шум — это сыновья везли землю. Женщина с радостными криками побежала встречать сыновей. Но она нарушила запрет — соблюдать полное молчание, когда творится колдовство. Сама женщина окаменела, окаменел и ее погост; олени и нойды утонули, а оторванная ими земля превратилась в Айновы острова.
Во время путешествия шамана на тот свет его тело находилось в оцепенении, пока другой шаман — его помощник, уже вернувшийся из иного мира, не будил его.
Рисунки на бубне использовались при шаманских гаданиях как столик с движущимся блюдцем во время сеанса спиритизма: в центр, на изображение солнца, помещалось кольцо, а шаман, ударяя своей колотушкой по бубну, следил, как кольцо будет двигаться; если кольцо двигалось посолонь, это считалось хорошим предзнаменованием. Так же выбиралась и жертва, которую нужно было принести богам или духам, — движущееся кольцо указывало на одно из животных, изображенных на бубне. Если жертва не помогала, шаману самому приходилось отправляться в преисподнюю — Ябмеаймо, где он должен был заклясть подземных духов не призывать в преисподнюю больного. У кольских шаманов вместо бубна использовался пояс, к которому прикреплялись кольца.
Нойда и живой мертвец
После смерти нойды становились опасными мертвецами, так как они не теряли способности посещать иные миры: теперь для них иным миром был мир живых, и нойды могли похитить живого и утащить его на тот свет. Рассказ о таком вампире (равке) уже приведен выше. О другом нойде было известно, что он испортил много людей. После смерти его стали бояться еще больше, чем при жизни: никто не решался его похоронить, даже его сыновья. Наконец, другой нойда согласился отвезти покойника на лесное кладбище за особую плату. Он выехал на оленьей упряжке под вечер, чтобы к утру успеть совершить обряд, но в полночь олени остановились: мертвец сидел в санях. Тут возница-нойда выхватил нож и пригрозил покойнику, что, если он не ляжет, как положено мертвецу, он второй раз убьет его ножом. Здесь шаман совершил страшную ошибку: мертвецу нужно было пригрозить деревянной дубиной, но ни в коем случае не железом: хоть покойник и послушался шамана — лег, но зубы у него стали железными. Нойда понял, что в другой раз ему не спастись от железных зубов, и, бросив упряжь, полез на ель. Мертвец бросился за ним, но не мог карабкаться по дереву: ведь руки у него, по христианскому обычаю, были сложены крест-накрест. Зато он принялся грызть ель железными зубами. Шаман на вершине начал кукарекать по-петушиному, чтобы испугать мертвеца: так он продержался до зари, когда мертвецу пришлось вернуться в свой гроб. Наконец, могильщик смог закопать гроб, но положил его набок — чтобы мертвец не встал опять. Еще несколько лет люди, проходившие мимо могилы, слышали, как оттуда раздается вой…