разных регионах страны то и дело менялась, к тому же и советская, и белогвардейская власть находились ещё в стадии становления.
Преувеличивают поклонники советской власти и разме-ры казачьей «атаманщины», якобы полностью независимой
от Колчака. Уже в мае 1919 г. наиболее крупный её представитель — мятежный забайкальский атаман Г.М. Семёнов, по-1 Интервью делегатов «Национального центра» газете «Сибирская
жизнь». 1919. 5 августа.
151
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
началу отказавшийся признавать власть А.В. Колчака, заявил, что был «введён в заблуждение» и признал власть Верховного правителя, а после отмены приказа о его аресте вернопод-данно телеграфировал адмиралу: «Получив сегодня, 27 мая, по телеграфу приказ №176 (снимавший с Семёнова обвинения. — В. Х.), счастлив донести Вашему Высокопревосходительству, что Ваше справедливое решение ликвидирова-ло последние шероховатости общегосударственной работы по
воссозданию великой, единой и неделимой России. Всецело и
безусловно признавая и подчиняясь Российскому правительству, возглавляемому Вами как Верховным Правителем, доношу, что я и вверенные мне войска с прежним пылом горячей
и беззаветной любви к Родине будем продолжать своё беско-рыстное служение ей под руководством и начальствованием
нашего Верховного Главнокомандующего»1. Другие атаманы
с самого начала признали его власть. Другое дело, что в условиях огромной протяжённости территории и только формиро-вавшегося ещё аппарата власти реальный контроль над окраи-нами был затруднён, что позволяло наиболее беззастенчивым
из атаманов (таким, как тот же Семёнов, Анненков, Калмыков) творить произвол.
Не менее распространён и миф о том, будто бы в критические месяцы после падения Омска и крушения фронта «даже
ближайшее окружение бросило Колчака, включая его кон-вой». На самом деле, когда в декабре 1919 г. контролировавшие
большую часть Транссибирской железной дороги чехи (пользуясь этим, пустившие вперёд всех при эвакуации свои эшело-ны и создавшие пробку на магистрали, вынудив русские белые
части отступать пешком в жестокие морозы) отказались под
предлогом «технической невозможности» пропускать дальше
застрявший в пробке эшелон Верховного правителя и предложили ему перейти в один из вагонов при их эшелоне (что
сыграло потом роковую роль в его судьбе), адмирал, предви-дя возможность такого исхода, обдумывал мысль пробиться
1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 165. Л. 72.
152
Глава 5. Вопросы управления и социальная политика
со своим конвоем, состоявшим из 60 офицеров и 500 солдат, в Монголию. Он вызвал солдат конвоя на откровенный разговор, но при этом сам предоставил им свободу выбора, и только
после этого они покинули его. Офицеры остались, но высказали мнение, что безопаснее уходить поодиночке, а адмиралу
принять предложение чехов. По описанию очевидца этой сцены генерала М.И. Занкевича, на вопрос Колчака: «Что же, вы
бросаете меня?» — старший офицер ответил: «Никак нет, Ваше
Высокопревосходительство, если Вы прикажете, мы пойдём»1.
Но после этого адмирал, поняв, что они не верят в успех, сам
распустил их.
Что же касается командовавшего остатками колчаковской
армии генерала В.О. Каппеля, а после его смерти — генерала
С.Н. Войцеховского, то они всемерно стремились содействовать освобождению адмирала, выданного чехами повстанцам в
Иркутске с санкции французского генерала Жанена. Известно, что Каппель вызвал по телеграфу на дуэль чешского командующего генерала Я. Сырового, а сменивший его Войцеховский, подходя к Иркутску, предъявил большевикам ультиматум об
освобождении Колчака (хотя, справедливости ради, это лишь
ускорило его конец).
Современные апологеты советской власти любят утверждать, якобы Колчак настолько настроил против себя население
Сибири, что его режим пал не в результате военных поражений, а был сокрушён партизанами, то есть «простыми сибир-скими крестьянами». Это абсолютная ложь. До осени 1919 года, пока фронт оставался относительно стабильным, численность