своего тезиса о «преступлениях Колчака» якобы имевшее место его распоряжение от 23 марта 1919 г., переданное Розанову, в соответствии с которым будто бы и был написан этот приказ.
Однако, как показало расследование историков, в тексте распоряжения, переданного по телеграфу 20-го (а не 23-го) марта
от имени А.В. Колчака военным министром Н.А. Степановым
командующему Иркутским военным округом генералу Арте-мьеву3, ни о каких заложниках речи не шло. Речь о заложниках
появляется в передаче этого распоряжения со своими допол-нениями самим Артемьевым генералу Розанову телеграммой
от 23 марта4. Именно в этой редакции его воспроизвёл как якобы распоряжение самого Колчака (и тоже от 23 марта) известный просоветский историк П.А. Голуб сначала в своей статье
в 2003 г., а затем и в монографии в 2010 г.; у него, в свою очередь, эту ссылку позаимствовали и редакторы некоторых сбор-ников документов5. Однако проведённое историками расследование показало, что по этой единственной архивной ссылке
на данный документ как на «приказ Колчака», впервые приве-1 ГАРФ. Ф. р-200. Оп. 1. Д. 118. Л. 93.
2 Там же. Л. 89–89 об.
3 Турунов А.Н. Партизанское движение в Сибири. М., 1925. Ч. 1.
С. 113.
4 Там же. С. 115.
5 Голуб П.А. В застенках Колчака. М., 2010. С. 76–77; Окрест Колчака… С. 15; Гагкуев Р.Г., Цветков В.Ж. Красный и белый террор //
Революция и Гражданская война в России. 1917–1922 гг.: фотоаль-бом. М., 2016. С. 236.
172
Глава 6. «Белый террор» и вопрос о реабилитации
дённой Голубом и заимствованной у него другими авторами1,
такого документа нет (что признал и известный просоветский историк, автор книги «Хроника белого террора в России»
И.С. Ратьковский).
Более того, сам приказ Розанова, возможно, был фальси-фицирован. В действительно опубликованном приказе, который и был затем отменён, речь шла о взятии заложников из
числа тюремных заключённых, а не мирного населения. Версия приказа о взятии заложников из мирного населения деревень впервые появилась в эсеровской газете Е.Е. Колосова уже
после падения власти Колчака, а затем была подхвачена и про-цитирована сибирским большевиком В. Вегманом в коммен-тарии к публикации воспоминаний генерала В.Г. Болдырева.
По архивной ссылке, воспроизведённой в сборнике документов «Процесс над колчаковскими министрами» (М., 2003) под
редакцией В.И. Шишкина, был обнаружен текст напечатанно-го Колосовым приказа в машинописном виде по советской ор-фографии, не применявшейся у белых2.
Приведённый пример ярко характеризует, как работают
с документами некоторые наши оппоненты. Так же, как их
идейные предшественники, в своё время без стеснения тира-жировавшие в качестве «жертв колчаковского террора» фото-графии умерших от тифа, которых не успевала хоронить отсту-павшая в жестокие сибирские морозы армия В.О. Каппеля, и
собственных жертв (например, в Иркутске).
Между прочим, просоветские публицисты любят цитиро-вать известный «меморандум» чехословацкого Национального совета, изданный после падения Омска (13 ноября 1919 г.) и обращённый к союзникам, в котором чехи, изображая себя
мучениками долга, поставленными в невыносимые условия, и
требуя немедленного возвращения на родину, заявляли: «Под
защитой чехословацких штыков русские военные органы по-1 ГАРФ. Ф. 827. Оп. 10. Д. 105. Л. 126.
2 РГВА (Российский государственный военный архив). Ф. 40308.
Оп. 1. Д. 86. Л. 1.
173
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
зволяют себе такие дела, перед которыми ужаснётся весь ци-вилизованный мир», приводя в пример «выжигание деревень, убийства мирных русских граждан целыми сотнями»1 и т. п.
При этом умышленно «забывалось», что колчаковская власть
держалась вовсе не чехословацкими, а русскими штыками, поскольку чехи составляли в общей массе войск в разное время
от 1/8 до 1/3, к тому же давно уже стояли в тылу. А главное, упускалось из виду, что подобные действия давно стали общей
чертой Гражданской войны с обеих сторон. Более того, сами
чехи позволяли себе такие действия, о чём красноречиво говорит упомянутый выше приказ полковника Крейчего о взятии и