повторялся. Глубокое убеждение и настоящая сила всегда слы-шались в словах Колчака. Вот почему впоследствии даже рас-пропагандированная толпа матросской вольницы на юге долго не могла выйти из-под влияния искреннего простого слова
Колчака… Когда бунтующие матросы пришли отбирать у офицеров оружие, Колчак, переломив своё Георгиевское оружие, бросил его за борт… Посланного Временным правительством в
отдалённую заграничную командировку, проезжавшего через
Лондон, его узнавали даже на улицах, и равнодушные ко всему, что не своё, англичане приветствовали Колчака…
…Он не был спокойным и хладнокровным, как Бахирев.
Большой недостаток в военном человеке. Но у него были качества, которых не было у Бахирева: была инициатива, была смелость замысла. Ещё в [Порт-]Артуре он их выказал…
В Великую войну… Колчаком был задуман и приведён в исполнение ряд смелых и опасных операций, в которых он принимал почти всегда личное непосредственное участие. Немцы
не хотели верить, что русские моряки на старых калошах — судах, принимавших участие ещё в Японской войне, современники которых у немцев давно уже стояли блокшивами в их
180
Приложение. Высказывания об А.В. Колчаке современников и историков
портах, если не были разобраны, осмеливались в зимние ночи, пробиваясь через лёд, выходить в море и под самыми неприятельскими берегами, на немецких путях сообщения ставить
мины, на которых один за другим взрывались суда неприятеля.
Во всех этих походах Колчак обнаруживал упорство и настойчивость в достижении поставленной цели…
Волна недаром выносила Колчака всё выше и выше, сперва
командующим Черноморским флотом, потом Верховным правителем.
Может быть, благородный, но горячий, бешено вспыльчивый Колчак не всегда бывал удобным и приятным начальником. “Хватили горячего”, — говорили офицеры “Вайгача” на
походе на Дальний Восток…
…Он ушёл в историю с именем Верховного правителя России, и тем, кто его признал таковым, не приходится краснеть
за своего избранника. В трагическом облике адмирала Колчака
нет ни одной низкой или комической черты… Он погиб в борьбе со стихией, как погибает капитан корабля на своём посту…
Он только указал предателям на пять союзнических флагов на
вагоне, из которого его вывели соц[иалисты]-революционеры, чтобы передать большевикам…»1.
Из дневника премьер-министра П.В. Вологодского: «Адмирал подкупает своим благородством и искренностью»2.
Из воспоминаний управляющего делами Совета министров Г.К. Гинса: «Как человек, адмирал подкупал своей искренностью, честностью и прямотой… Умный, образованный
человек, он блистал в задушевных беседах остроумием и раз-нообразными знаниями и мог, нисколько не стремясь к тому, очаровать своего собеседника… Его непорочная репутация
служила залогом честности движения, и под его знамя встали
все противники большевизма»3.
Там же, о днях накануне падения Омска: «Адмирал весь
1 Пилкин В.К. Указ. соч. С. 481–498.
2 Вологодский П.В. Во власти и в изгнании. Рязань, 2006. С. 120.
3 Гинс Г.К. Указ. соч. С. 10, 12.
181
В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России
ушёл в свои глаза. Его глаза смотрели мимо собеседников, большие, горящие, бездонные, и были устремлены в сторону
фронта»1.
Из воспоминаний управляющего Министерством иностранных дел И.И. Сукина: «Он не страдал ни тщеславием, ни величественностью, ни пафосом; наоборот, он обладал даром сосредоточения и уверенного обращения с сотрудниками, твёрдых и ясных приказаний подчинённым и полной достоинства беседы с иностранцами. Весь внешний облик, соответ-ствовавший званию Верховного правителя, был им воспринят
с инстинктивной лёгкостью и чуткостью»2.
Там же: «Его политическое мировоззрение сводилось к
весьма немногим, но зато резко очерченным убеждениям, в
которые он до конца свято верил… Никакие соображения или
аргументы политической целесообразности не могли его за-ставить, например, согласиться на отделение от России тех или